Прародина русов. Игорь Рассоха

      Между прочим, античные и средневековые географы тоже считали, что горы на юго-востоке Украины имеются: «В описании Европейской Сарматии Птолемей указывает ряд гор, в числе которых есть представляющие для нас интерес: 1) Горы Аланские, 62°30´ восточной долготы, 55° северной широты. 2) Горы Бодинские, 58° восточной долготы, 55° северной широты. Обе возвышенности размещены на Русской равнине между Днепром и Доном. Аланские горы находятся недалеко от угла Азовского моря и очень точно соответствуют Донецкому кряжу. Бодинские горы расположены дальше от Азовского моря и восточнее Аланских, т. е. на месте южной оконечности обширной Среднерусской возвышенности» [58, с. 166].

      Следует также вспомнить об уже упоминавшейся индоевропейской «горной» гидронимии на территории среднестоговской культуры. Например: Кильтень, л. Великой Выси л. Синюхи л. Южного Буга явно происходит от и.-е. *kel- «гора» и суффикса *-t^[h]en- [1, с. 669, 248]. Очевидно, это название первоначально явно значило «Горная». И теперь это по-прежнему приток реки Великая Высь, которая, в свою очередь, сливается с рекой Горный Тикич. Расположены все три реки на Приднепровской возвышенности. Можно вспомнить также, что название реки Днепр (Данапр, Дніпро, Дніпер) можно вывести из корня *d^[h]en- “бежать”, “течь” + корень *p^[h]er- “скала”, “дуб” [1, с. 239, 614]. А Днепр не только омывает Каневские горы, он еще и пробивался через скалистые пороги. Название Ворскла (Ворскло, Ворскол), л. Днепра происходит от и.-е. *ŭer- «вода», маркера активного класса *-s- и *k^[h]ol- «возвышенность» [1, с. 882, 386, 866]. Коломак, л. Ворсклы л. Днепра – от и.-е. *k^[h]ol- «возвышенность» и *maHk^[h]– «длинный» [1, с. 866, 780]. Келеберда, л. Днепра, Кременчугский р-н – от и.-е. *k^[h]el- «гора, возвышенность» и *b^[h]er- «обрабатывать острым орудием» [1, с. 669, 884]. Берда — от того же *b^[h]er- с первичным значением “откос”, “обрыв” [105, с. 116–118]. Икорец на Среднерусской возвышенности – от и.-е. *ek”^or- «вершина, возвышенность» [1, с. 203]. Тут логично вспомнить еще одну цитату: «Небольшие возвышенности эстонцы называют здесь горами» [43, с. 20–21].

      Итак, с горами все понятно. С равнинами дела обстоят интереснее: «Слово степь, укр. степ не имеет пока ни ясной этимологии, ни более или менее реконструированной праформы. …Бейли [216] производит степь вместе с осетинским (дигорским) t”æpæn “плоский, ровный”, иранским tap- “плоский” из общего индоевропейского *(s)tep- “быть плоским, ровным, низким”» [217, с. 39].

      Общий вывод: т. н. «аргумент горного ландшафта» против Днепро-Донской концепции не может быть признан серьезным и научным. Общая индоевропейская лексика позволяет утверждать, что прародина индоевропейцев ни в коем случае не была высокогорной страной. Но там имелись холмы, в основном поросшие дубовым лесом, а также скалы. В целом природные условия индоевропейской прародины (насколько о них можно судить по языковым данным) соответствовали природным