Самозванка. Кромешник. Терри Лис
где мессир Милэдон? – Кожа под перевязками обнадёживающе зудела, не пульсировала и не полыхала. Фладэрик подумал, что уже мог бы удержаться в седле. А значит, с местным гостеприимством можно было и попрощаться.
– Теперь здесь командую я. – Манерный подданный огладил бугристый рисунок богато расшитых обшлагов кафтана. Любовно оправил звякнувший ажурными цепями, изобильно проклёпанный пояс. – А Милэдона отправили в долину, – Упырь равнодушно кивнул. – Я… заслужил это место, – зачем-то добавил гвардеец, с вызовом уставившись на соплеменника.
– Не сомневаюсь, – отозвался тот бесцветно.
По имени новоиспечённого командира Адалин не помнил, а род по значкам не узнавал. То ли от захудалости оного, то ли от общей незначительности. Представиться же гвардеец так и не надумал.
Сейран Милэдон, старший из четырёх сыновей Белого Генрича, оставался одним из немногих подданных долины, с которыми Фладэрик водил знакомство в охотку, а не по долгу службы. Упырь, возвращаясь домой, в прежние времена частенько задерживался в Прихоти, по возможности откладывая визит в замок. Нелюбовь старшего Адалина ко двору стала притчей во языцех, тем паче, обласканный Её Величеством подданный почитался желанным и долгожданным гостем в королевских покоях, о чём десятилетиями судачили клятые Дамы.
Отставка Сейрана не радовала. Но и тешить надменное непотребство, без спросу взгромоздившееся на сундук, Упырь не собирался.
Свежеиспечённый командир Прихоти представлял зрелище презанимательное: хорошенькое личико с до сих пор не ломаным носом да точёными скулами портил лишь массивный подбородок. Чуть раскосые глаза, под стать какому туату27, приблудившемуся из волшебной сказки, глядели запальчиво и одухотворённо. А вот придворная стрижка и локоны, подкрученные на железках, в стенах Поста, от куртуазных приблуд столь же далёких, как сельский нужник от светлокняжеского терема, выглядели нелепо. По меркам неизменно полупьяного от скуки гарнизона, стерегущего вампирье пограничье, такой командир – ходячая несуразица, объект солдатского зубоскальства.
Красавчик, плотно стиснув челюсти, тоже взирал на соплеменника с надменным недоумением. Адалин, горбоносый, тощий и жилистый, с иссечённым шрамами лицом, заросший, точно деревенский староста, прекрасно знал, какое впечатление производит.
– Моя преданность угодна Её Величеству, – бросил Лучистый, выпятив грудь колесом. – Наша государыня прозорлива.
– Воистину, – ухмыльнулся Упырь. – Завидная проницательность, что граничит с ясновиденьем. Кому и охранять рубежи, как не юному дарованию, оных не покидавшему. Свежий взгляд, опять же.
– Я… – гвардейчик запальчиво вскинул благородный подбородок. – Я ходил в разъезды!
– Не думал усомниться, – покивал нарочито серьёзный Адалин. – Опасно нынче в Саженцах. Да и вдоль Мрачных Холмов так запросто не погуляешь.
– И что же мессир делал в Голоземье? – пощипывая подвитую прядку у уха, сварливо ввернул командир.
От
Народ, племя, нация. Здесь: обитатели холмов, аналог высших эльфов.