Самозванка. Кромешник. Терри Лис
и изумрудные зарницы. А из Холмов навстречу им попёрли мертвецы.
Глава 6. Похоронная Седмица
– Нешто дышит? – протянул елейный отрок в буйных кудрях, чумазый, как стены землянки, солдат гарнизона, щупая вывернутую, скользкую от крови шею соплеменника. По всем видимым признакам, вроде переломов и чуть не вываленных потрохов, соплеменник тот выходил свежепреставленным. Но отчего-то, стервь такая, ещё дёргался. – Глянь, Астаз! Экий он живучий!
«Живучий» глухо захрипел.
– Ещё повремени, и он своим ходом околеет, – отозвался Астаз, плечистый молодец немногим старше кудрявого недоросля.
Портили его лишь синяки под покрасневшими от дыма и вина глазами и многодневная щетина. Выдернув стрелу из выжлецкого горла, Астаз брезгливо свалил тушу в занимавшийся костёр. Переложенный мхом сухостой охотно тлел и столь же охотно смердел, дымя курганом, так что дюжие ратники, сваленные горой, больше коптились.
– Нашёл невидаль, – буркнул Астаз, вытирая пот предплечьем. От кафтана разило плесенью и псиной, так что облегчения жест не принёс, лишь размазав вонючую грязюку по лицу.
– Да ты б тоже ошалел, кабы он тебя больше, чем дырявый выжлец, занимал, – обиделся отрок, суеверно прислушиваясь к влажным хрипам из раскуроченной груди. – Глянь-ка, дышит. Как только мозг не вытек?..
Хозяйственный Астаз, сердито плюнув в дым, обернулся и грозно сдвинул густые брови:
– Не признал его?
– Больно тут узнаешь, – проворчал солдат, стараясь особо не приближаться к телу. – Морда вся в кровище.
– Чего тебе морда? Девица, что ли? – Вампир наморщил лоб, изловил присмиревшего воронка. – Вон, знак родовой, цепи да серьга в левом ухе, – указал он и крякнул, поднимая тяжёлого, как мельничный жернов, Упыря.
Чёрная зверюга понуро притворялась шёлковой, кося шальные зенки на бездыханного хозяина. Цедя проклятья, Астаз перекинул сипящего соплеменника через седло.
– И чего мне его побрякушки? – не понял отрок, шмыгнув простуженным на крепостных стенах носом.
– Побрякушки, – передразнил мрачный Астаз, размышляя, как закрепить безвольную ношу в высоком седле. – Старшой Адалин, Фладэрик. Должен был наднесь вернуться из окрестностей Миридика. Уж нарочный с запросом наведывался. Мессир Гуинхаррэн злится, Её Величество тревогу бьёт.
Упырь, кое-как устроенный в седле, влажно хрипел. С порванных губ на подбородок сочилась вязкая тёмная кровь.
– Тревогу? Что так? – нахмурился отрок, с куда большим участием воззрившись на распотрошённое нечто, поименованное старшим Адалином. Фигурой известной и даже легендарной. Слухи вокруг Фладэрика вились вороньими стаями и часто подтверждались. А нынешний жуткий вид наводил на самые безрадостные размышления.
– Постелька простыла. Да будто ты не в курсе! – огрызнулся Астаз, ломая обветренный рот в небрежной ухмылке. И, подтянув ремни, выругался: – Зараза! Ведь верно, щас дух испустит. Надо в Пост! Шибко!
– Куда