Райгород. Александр Гулько
ему показалось, что отполированная круглая деревяшка до сих пор хранит тепло отцовской руки. Держа в одной руке фото, сжимая в другой костяшку, он в изнеможении опустился на пол. Просидел так, в забытьи, неизвестно сколько. Ему показалось – вечность.
Опять налетел ветер. Скрип открывшейся двери вывел Лейба из оцепенения. Он открыл глаза, глубоко вздохнул, не без труда поднялся, огляделся и вышел. Оказавшись на улице, не сдерживаясь, в голос, зарыдал.
Возможно, именно в тот день пролились его последние детские слезы.
Глава 3. Первая лавка
Отсидев шиву[19] и оплакав родителей, юный Гройсман решил, что прошлого не вернуть и нужно как-то жить дальше. Зарабатывать, как говорится, на кусок хлеба. Тем более что в семье он остался за старшего, а значит, ответственность за брата и сестру теперь лежит на нем.
Поскольку никакого дела, кроме торгового, Лейб не знал, то напрашивалось единственное решение – восстановить лавку. Как организовать работу, он более или менее понимал. Также понимал, что понадобятся деньги – на ремонт, закупку и прочее.
За деньгами Лейб решил обратиться к дяде Велвлу, маминому младшему брату. У дяди своя лавка в Жмеринке, следовательно, долго объяснять не придется. Кроме того, дядя всегда хорошо к нему относился. Так что отказать не должен.
Явившись к дяде, Лейб рассказал о своих намерениях и назвал сумму. Пообещал, что все вернет через год. Разумеется, с процентами. Выслушав племянника, дядя озадаченно почесал затылок. Он думал, что после гибели сестры и ее мужа ответственность за их детей ляжет на него. Их дом и лавку в Райгороде он решил продать, Лейба намеревался пристроить к делу, в собственную лавку. Что же до Нохума и Леи, он будет их учить, как учит собственных дочерей. Заодно Лея поможет им ухаживать за годовалым Арончиком. Они с женой уже все обсудили и спланировали, даже комнату приготовили. А тут такой неожиданный поворот…
– Тебе ж только шестнадцать! – сказал дядя. – Как ты справишься?!
– Семнадцать! – уточнил Лейб. – Справлюсь! Меня папа научил. У меня даже план есть!
– Ты ж понимаешь!.. – повел дядя бровью и потребовал изложить план.
Когда Лейб закончил рассказ, дядя озадаченно хмыкнул и опять почесал затылок. Беззвучно шевеля губами, произвел в уме собственные расчеты. После чего, ни слова не говоря, вышел и через несколько минут вернулся с деньгами. Прокашлявшись, сказал:
– За год не успеешь. Чтоб такое окупить, года два нужно, а то и все три. – Потом помолчал и, будто решившись на что-то важное, спросил: – Зачем тебе это? Ты же способный, ты учиться можешь… На техника или даже на инженера. Торговля – это такое дело… Если начнешь, обратной дороги уже не будет. Это на всю жизнь…
– Я решил! – твердо ответил Лейб.
Тогда дядя цокнул языком, послюнявил пальцы и стал считать деньги. Отсчитал вдвое больше, чем просил племянник. Положив на стол пачку ассигнаций, сказал:
– В добрый час! Действуй. И еще… За сроки, проценты и прочее не думай. Торгуй с Божьей помощью,
Неделя траура в еврейской традиции.