Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока. Татьяна Иларионова
в этой машине: все государства Европы начинают строить национальные государства, фактор подданства, гражданства начинает все больше играть свою роль, хотя в абсолютистских монархиях все равно все оставалось в руках правящей семьи – она, а не закон, решала, кому где быть, не очень оглядываясь на формальности.
Для России были важны и еще одни «иностранцы» – те, кто пришел в империю вместе со своими землями. Речь о прибалтийских немецких баронах, которые стали российскими подданными после Ништатского мира, когда к России отошли Лифляндия и Эстляндия, и позже, когда в состав империи вошла и Курляндия.
Поскольку Анна Иоановна была курлядской принцессой, она обеспечила продвижение по службе многим «своим» – выходцам из крепких знатных курляндских родов. Это были цепкие люди, которые на полтора века закрепили за собой престижные посты в государственном аппарате, и многие немецкие администраторы на Дальнем Востоке, например, генерал-губернатор Корф в конце XIX века, были как раз из этого слоя «огосударственных» Россией иностранцев. Показательно: ни выходцы из Грузии, ни малороссы – никто по силе своего служебного продвижения не мог сравниться с прибалтийскими баронами.
Немецкое дворянство Прибалтики смогло обеспечить себе многочисленные привилегии и особый статус не только в самих Лифляндии, Эстляндии и Курляндии.
Только возникновение Германской империи в 1871 г. изменило ситуацию в корне. Теперь фактору подданства начинают придавать значение. А балтийское самоуправление постепенно, последовательно сокращается усилиями Петербурга в своем «объеме», выхолащивается. Эти изменения проходили в рамках общих административных реформ Александра II. Тогда же бурной стала общественная дискуссия «западников» и «славянофилов», внутриполитическое острие которой было направлено как раз против привилегий остзейских баронов.
Но окончательно все пошло по-другому с началом Первой мировой войны. Именно она открыто поставила вопрос о подданстве, заставив иностранцев, десятилетиями проживавших и работавших на территории России, сделать окончательный выбор: с Россией они или с Германией.
Вот почему и для анализа службы иностранцев на русском Дальнем Востоке вопрос о подданстве – не основной. Между теми, кто его принял, и теми, кто оставался подданным другого государства, на практике не было «китайской стены».
Заслуживает рассмотрения и еще один вопрос: почему первоначально на русской службе были иностранцы самого разного происхождения – шведы, греки, сербы, а затем в основном стали преобладать немцы в самых разных сегментах управления.
В XVIII–XIX веках основным фактором «комплектования» элиты из иностранцев был территориальный: точно так же, как в советское время сначала выходцы из Грузии «тянули» друг друга наверх, а затем им на смену пришли днепропетровцы, так и до революции не немцы «тянули» немцев, а прибалты – прибалтов, вестфальцы – вестфальцев, пруссаки – пруссаков, европейцы – европейцев – по территории исхода.