Жидкая жизнь сублейтенанта Замфира. Сергей Валерьевич Мельников
серого марсельского мыла с прилипшими курчавыми волосами.
С трудом сдерживая клокотание в груди, Василе вошёл в дом. Виорика стояла, опустив в притворной покорности голову, но с его появлением сверкнули задорно глаза под насупленными бровями. Над ней нависала дородная чернявая женщина с руками, способными быку голову к земле прижать. Она потрясала мокрой простынёй, зажатой в увесистом кулаке. По ту сторону круглого стола, у открытого буфета, застыл мужчина – кряжистый, лохматый, со спутанной бородищей, похожий на кишинёвского цыгана. В руке он держал тёмно-зелёный штоф.
Чтобы завершить немую сцену, Василе щёлкнул каблуками и чётко, с идеальной артикуляцией, как его учили в штабе, доложился:
– Заместитель интенданта штаба четвёртой армии его королевского величества Фердинанда сублейтенант Замфир прибыл для осуществления контроля за транспортировкой армейских грузов. Господин Сырбу? – Бородач неуверенно кивнул, будто до конца не веря, что он тот самый Сырбу, что нужен господину офицеру. Василе выдернул из нагрудного кармана вдвое сложенный конверт и протянул его через стол. – Вот предписание. Вам надлежит предоставить мне жильё и питание на весь срок командировки. Оплата будет произведена согласно установленному министерством прейскуранту.
Сырбу хмыкнул, прочищая горло и сварливо проворчал:
– Аж уши заложило. Знаю я ваши прейскуранты: кожу сдерёте, ещё и должен останусь.
Он забрал конверт, вытащил лист гербовой бумаги с размашистой подписью и долго вглядывался в него, подслеповато щурясь.
– Да вы садитесь, господин офицер, – ожила мать. – Садитесь! Сейчас ужинать будем.
– Благодарю, госпожа Сырбу, но, если позволите, я поужинаю позже. Мне срочно надо в галантерейную лавку. Не подскажете, где тут ближайшая?
– Ой, не надо "госпожа", мы люди простые, да и вам у нас не один день жить. Давайте по-родственному: Я – Амалия, муж мой – Маковей, а эту бестолочь Виорикой зовут. А вас как?
От ласковой улыбки госпожи Сырбу на щеках сублейтенанта расцвели розы.
– Василе, – сказал он уже вполне штатским голосом.
– Василе… Из самой столицы, наверное…– сказала она благоговейно. – Ой, вы ж про галантерейную лавку спрашивали. Ближе всего – в Тараклии, но до неё километров десять и дорога совсем размокла. А что вам там надо?
Василе смутился.
– Мне жидкое мыло надо купить… флакон. Кожа у меня очень чувствительная, понимаете ли.
– Кожа чувствительная у него… – чересчур громко пробормотал Маковей. – Фифа какая. На фронте галантерейщиков нет, быстро огрубеет.
– А вы что ж сами не на фронте, господин Сырбу? – взвился Василе.
– А я своё уже отвоевал! – стукнул он кулаком по столу. – Я во второй балканской болгарами раненый, у меня пуля между позвонков застряла. Вон какой скособоченный! Показать?
– А я служу там, куда меня послало командование! – В голове у Василе щёлкнуло, вспомнился господин интендант с властным баритоном,