Смерть прототипа. Гоар Маркосян-Каспер
Калев.
– Отец умер давно, они были в разводе с матерью, а она, да, при полном здравии, ей восемьдесят пять, проживает в деревне, недалеко от Выру. Роосте ездил к ней довольно часто, примерно раз в месяц. Он – единственный сын. Звал в город, говорил, ты продашь хутор, я – квартиру, и поселимся вместе.
– Какой любящий сын! – удивилась Диана.
– А тут много таких, – бросил Калев. – С женами не ладят, плачутся в жилетку мамочке. И что же она?
– Мать отказывалась. Не хотела в город. Привыкла.
– Да, для нее это удар, – посочувствовала Диана.
– Но она его выдержала с честью. Первым делом, заявила – понятно, что убили, и понятно, кто убил. Русские, в отместку за его деятельность.
– А вы этот вариант рассматривали?
Андрес вздохнул.
– Ну как ты его рассмотришь? Мы проработали тех, с которыми он сталкивался по фонду, ничего не нашли. Наоборот, те, кому он помог уехать, ему благодарны. Они все равно собирались вернуться на историческую родину, а тут кто-то еще и деньги предлагает. А дальше? Допросить всех, кто мог его ненавидеть или за слова, или за дела? То есть, двести тысяч человек? К тому же, тут есть нюанс. Все-таки это болото мало кто из неместных знает. Бросили бы где-то поближе.
– Хорошо, продолжай.
– Дочь знала, что у отца неплохие отношения с ее сводной сестрой, нашла в скайпе адрес, позвонила в Италию – а вдруг папа махнул туда? Там сразу паника, нет, здесь его нет, как, пропал, куда… Может, нам прилететь? Рита их успокоила…
– Так старшую Рита зовут?
– Да. Успокоила, говорит, давайте подождем немного, может, ничего и не случилось. В Тарту новость встретили холодно, жена выдвинула версию, что наверняка пьяный, у кого-то валяется, не может выйти…
– Из цикла? – вставила Диана.
– Выучила, – ухмыльнулся Андрес. – Ну да, из цикла. Но дело в том, что пил он обычно один.
– Почему? – удивилась Диана.
– А никто его в таком виде вытерпеть не мог. Он сразу начинал распространяться о том, как что из-за бездействия правительства, мы не можем освободиться от оккупантов. Всем надоело.
– Даже диссидентам?
– Представь себе, даже им.
– Вообще его и раньше, терпели с трудом, – объяснил Калев.
– Летчик обзвонил всех, кого знал, с диссидентами он знаком не был, но у них еще два одноклассника, с которыми Роосте время от времени встречался – те тоже ничего не знали. Один, финансист, видел Роосте за неделю до исчезновения, другой – профессиональный игрок в покер, за три дня. Игрок тоже живет в Ласнамяэ, за пару дней до исчезновения они оказались в одном автобусе, пообщались по дороге. Ничего подозрительного в поведении Роосте он не заметил.
– А что, Роосте обитал в Ласнамяэ? В логове врага?
– В самом конце, поближе к морю, однокомнатная квартира, у них с женой раньше была получше, он получил в подарок от первого правительства эпохи независимости трехкомнатную, тогда все это делалось еще по советскому образцу, но при разводе они разменяли, она получила трехкомнатную в Тарту, а Роосте – эту. Настоящая каморка или медвежья берлога, как хотите. Вот туда