Старовер. Ольга Крючкова
вышел из спальни и застал Старовера с фото в руках. Он бросил вещи на диван.
– Чего смотришь? – удивился Григорий. Приблизился к Староверу и принял у него из рук фото. На нём был изображён мужчина лет тридцати пяти в амуниции красноармейца с казачьей шашкой наперевес. – А!!! Так это ж дед мой, Михаил Венгеров. Фотография чудом сохранилась. – Григорий повесил фото на прежнее место. – Давай переодевайся, я сейчас ботинки тебе принесу.
Когда Григорий вернулся из сеней с ботинками в руках, Старовер стоял на прежнем месте.
– Ох, горе ты моё… Давай раздевайся, помогу тебе… – в сердцах произнёс хозяин. – Запуганный ты какой-то… Да никто тебя в моём доме не обидит… Немного очухаешься, да я тебя ко врачу отведу.
Вскоре Старовер, обряженный в обновки, сидел за столом.
– Бери хлеб, лучок, редисочку для аппетиту… – хлопотал Григорий. – У меня в печке картошка в мундире варёная стоит. Остыла небось, да ничего, холодной можно с сольцой поесть.
Григорий извлёк из печки чугунок с картошкой и поставил на стол.
– Вчерашняя, с вечера варил… – пояснил он, открывая крышку. Он извлёк из чугунка большую аппетитную картофелину и протянул гостю. – Держи, прошлого урожая, но сохранилась хорошо, рассыпчатая.
Старовер взял картофелину, покрутил её в руках, понюхал, словно не ел целый век и забыл, как выглядит простая крестьянская пища. Григорий усмехнулся и подумал: «Забили мужика божьи люди вконец… Все мозги растерял, бедолага…»
Затем Старовер надкусил картофелину прямо с кожурой…
В селе Спасском до Первой мировой войны жизнь била ключом. Небольшие кожевенные заводы, маслобойня, мельница, бесчисленные торговые лавки и ремесленные мастерские исправно работали, обеспечивая селян всем необходимым. Излишки же продукции реализовались на еженедельных ярмарках в центре города.
Селяне жили в достатке, занимались ремеслом и домашним хозяйством, сеяли и жали хлеба, водили скотину и всем были довольны. Никто не хаял существующую власть, никому и в голову не приходило, что вместо царя-батюшки Николая II может править кто-то другой, ну разве что его сын и наследник.
Поляки, сосланные почти что полвека назад в эти места, прижились и пустили глубокие корни. Станислав Хлюстовский, потомок ссыльных поляков, держал свою мастерскую по изготовлению обуви. Кожи он закупал тут же в селе. Его дом, полная чаша – просторный и благоустроенный, радовал глаз. Хозяйничала в доме Злата, жена Станислава, из рода Якубовских.
Сын Николай рос смышленым и подвижным ребёнком. В свои девять лет во всём старался помогать отцу и матери, опекал младшую трёхлетнюю сестру Кристину.
Станислав считал: Николай должен учиться, чтобы полученные знания по письму и арифметике применять на пользу семейного дела. Ибо в мастерской ему нужны грамотные помощники. Поэтому он решил отдать сына в церковно-приходскую школу.
Однажды за завтраком, сидя за столом, Станислав