Пепел крестьянской Души. Василий Долгих

      Оказавшийся в каталажке, Василий был сразу же окружён пинигинскими заложниками. «Ты как сюда попал? Из деревни-то когда выехал?» – спросил племянника Семён Матвеевич. «Утром сегодня. Петро загрузил меня мукой, и я поехал через Петровку домой. А не доезжая с версту до Большого Сорокина, оказался на пути отряда красноармейцев, которые, как я понял, поехали утихомиривать деревню. И Кирпичев с ними», – ответил Василий и добавил: «Петро меня предупредил, что пинигинские мужики собираются напасть на каталажку, чтобы освободить вас, и просил помочь им, а я вот сам сюда угодил». «У тебя, племяш, чо глаз-то затёк? Били ичёли?» – спросил дядька Семён. «Было немного», – нехотя ответил Василий. «Большой отряд в Большое Пинигино направился?» – поинтересовался Субботин Фёдор Андреевич. «Человек тридцать с комиссарами будет», – ответил Василий и спросил: «А вас-то они как арестовали? Вроде с вечера в Большое Сорокине направлялись?». «Перехитрили куманьки нас. Добрались до Зорьки и остановились в деревне у кого-то. Подождали до полуночи и вернулись к нам. Да так тихо, что даже собаки не учуяли. А мы в это время в сельсовете промеж собой беседы вели. Вот и добеседовались», – со скорбью в голосе произнёс Сугоняев Пётр Фадеевич. «А как же дозоры, которые выставлялись на дорогах?» – спросил Василий. «А чо, дозоры? Ребятня. Какой с них спрос. Поди, покатались на вершнях часочка три, замёрзли, да и по домам разъехались. Надо было мужиков к этому делу привлечь», – ответил Семён Матвеевич. «Дядя Сёма, а не мог председатель сельсовета вас специально к себе пригласить? Уж больно, как-то подозрительно всё это», – спросил Василий. «А холера его знает. Вроде шоперился с нами и у сада и во время разговора с комиссарами. Не видел я, чтобы он отдельно с кем-то из них разговаривал», – неуверенно ответил Чикирев-старший и добавил: «Поживём – увидим».