Последнее искушение. Никос Казандзакис
великую тайну. Крепитесь!
Они устремились бегом по узким улочкам, подгоняемые сзади всадниками. Казалось, что снова прольется кровь, хозяйки с пронзительными криками запирали двери. Почтенный раввин дважды упал на бегу, снова стал кашлять и харкать кровью. Иуда и Варавва подхватили его на руки. Запыхавшиеся люди всей толпой достигли синагоги, втиснулись туда и, заполнив даже окружающий здание двор, закрылись изнутри, накрепко заперев ворота.
Все напряженно ожидали слов раввина. Какую тайну мог открыть им среди стольких горестей старец, чем он мог успокоить их сердца? Они страдали уже долгие годы – от несчастья к несчастью, от распятия к распятию – а посланники Божьи, в рубище, в цепях, с пеною на устах все снова и снова приходили из Иерусалима, с реки Иордан, из пустыни, спускались с гор – и всех их распинали.
Люди начинали гневно роптать. Стены, украшенные пальмовыми ветвями и пентаграммами, священные свитки на аналое с высокопарными словами – Избранный Народ, Земля Обетованная, Царство Небесное, Мессия – не могли уже быть для них утешением. Надежда исчерпалась, и на смену ей пришло отчаяние. Человек спешит, а Бог – нет… Ждать больше они уже не могли… И живописанные надежды, занявшие обе стены синагоги, уже не вводили их в заблуждение.
Читая как-то в юности Иезекииля, раввин вдруг пришел в безумный восторг, закричал, заплакал, пустился в пляс, но так и не обрел покоя. Слова пророка стали внутри него плотью, он взял кисти и краски, заперся в синагоге и, охваченный священным неистовством, принялся покрывать стену своими видениями в надежде обрести наконец покой: бескрайняя пустыня, черепа и кости, целые горы человеческих костей, поверх всего – небо, ярко-красное небо, словно раскаленное железо, а с середины неба протянулась исполинская рука, ухватившая за шиворот и держащая в воздухе пророка Иезекииля. Видение переросло собственные границы, перекинулось на другую стену, и вот уже Иезекииль стоял, увязнув по колени в костях, с ярко-зеленым разинутым ртом, из которого шла лента с красными письменами: «Народ Израильский, народ Израильский, явился Мессия!» Кости выстраивались рядами, поднимались черепа, полные зубов и грязи, и страшная рука вновь устремлялась с неба, держа на ладони новосозданный, исполненный света, весь из изумрудов и рубинов Новый Иерусалим.
Народ рассматривал росписи, качал головой и роптал. Зло взяло почтенного раввина.
– Что вы там бормочете? – крикнул он. – Не верите в Бога отцов наших? Еще одного распяли – значит, еще на один шаг приблизился к нам Избавитель! Вот в чем смысл распинания, маловеры!
Он схватил свиток с аналоя и порывистым движением развернул его. Через открытое окно внутрь проникал солнечный свет. Аист спустился с неба и уселся на крыше стоявшего напротив дома, словно тоже желая послушать.
Радостный голос, ликуя, вырывался из сокрушенной груди:
– «Трубите в победную трубу на Сионе! Возгласите весть ликования в Иерусалиме! Воскликните: Явился Иегова к народу своему! Встань, Иерусалим, воспряньте духом! Взгляни: на восходе и на закате гонит Господь чад своих… Выронявлись