Этнофагия. Макс Баженов
защищали файлиды из кожи, соединëнные между собой при помощи шнуровки и заклёпок, формируя эдакую подвижную бронированную юбку, которая называется файлеус. Лёгкий нагрудник из дубленой кожи также неплохо пропускал свежий воздух, что не могло не приносить облегчение в нашем климате.
Капитан Лебядкин поймал меня в коридоре, когда я как раз шёл к нему.
– Муромский! Ко мне!
Я еле удержался от того, чтобы гавкнуть.
– Так точно.
Кабинет капитана представлял собой эхо и результат его спартанского воспитания. Здесь он устраивал совещания, здесь же и дремал, когда было нечем заняться. В левом углу стояла идеально заправленная кушетка. Из прочей мебели – массивный прямоугольный стол, да несколько стульев, один из которых был чуть выше остальных. Напротив каждого стояла чернильница с пером. С правой стороны находилось окно с деревянными ставнями, выходящее во внутренний двор. Со второго этажа было отлично видно, как маршируют новобранцы. На стене позади стула, на котором возвышался своей массивной фигурой Лебядкин, красовалась эмблема Корпуса Стражей – скрещенные пистолет и кинжал. Прямо перед ним лежали какие-то документы.
Я стоял, ожидая разрешения сесть. Капитан изучающе смотрел на меня, постукивая пальцем по столу. За крупными чертами его лица таились непостижимые для меня мысли. Наконец, Лебядкин взял лист чистой конопляной бумаги из стопки справа от себя и протянул его мне.
– На, – сказал он. – Садись. Пиши рапорт.
Я последовательно изложил суть событий в Амфитеатре с моей точки зрения, благо, литературный жанр мне не чужд. Капитан, наискось прочитав эти, между прочим, весьма остроумные и точные дефиниции произошедшего, бросил бумагу в общую стопку, мгновенно потеряв к ней всякий интерес.
– Ты понимаешь, почему я тебя не повышаю, Артём? – спросил он, отвечая на немой вопрос в моих глазах
– Позволите говорить честно?
– Ну попробуй.
– По-моему, я довольно хорошо справляюсь со своей работой, – констатировал я. – У меня нет ни одного дисциплинарного взыскания за всё время обучения и службы. И высокие показатели по раскрытию и предотвращению мелких краж. Я никогда не опаздываю и ни в чëм ни разу не скомпрометировал Корпус. Если честно, капитан, я действительно не понимаю, почему вы меня не повышаете.
"А вместо этого повышают Лаврецкого, который вчера во время экстремальной ситуации покинул свой пост", – додумал я, но говорить этого не стал.
Лебядкин покачал головой и громко выдохнул через нос.
– Ты дерзкий малый, – сказал он. – Этого никто не любит.
– Вы сами говорили, что всенародная любовь – не главная цель нашей профессии.
– Ха-ха! – Лебядкин вдруг уронил свои тяжёлые руки на стол, отчего все бумаги разом подскочили в воздух. Я вздрогнул вместе с чернильницами. – Ты меня подловил! Ладно. Должен признать, ты действительно хорошо справляешься. Вчера ты действовал по уставу и всё