Этнофагия. Макс Баженов
решили тем, что им законодательно запретили пользоваться огнестрелом, который они и без того презирали. В итоге люди вроде бы почувствовали себя в безопасности и успокоились, хотя о какой безопасности может идти речь, когда против тебя стоит ста пятидесяти килограммовая разумная машина для убийства? Не знаю, не знаю…
Сначала мы с Илюшей передвигались на самоходной тележке, но здесь она стала бесполезна, поэтому мы спешились. Улица Медвежий Вал располагается по самому центру посёлка с неровными грунтовыми дорогами. Стража тут присутствует в самом номинальном количестве, ибо урсы привыкли решать дела между собой и редко обращались в городские суды.
Солнце начинает припекать. Совсем скоро начнётся самое трудное время – как раз, когда мы двинемся обратно.
– А как будет правильно, урси́ха, или урся́нка? – спрашивает вдруг Илюша.
– Правильно – у́рса.
– Пф, ну и бред, – отмахивается младший сержант. – У́рса-фигу́рса.
– Давай-ка потише с этим тут.
Я свернул на указателе, стараясь ступать по протоптанным дорожкам, не забредая лишний раз на частные территории. Урсы принципиально не пользовались заборами, но они прекрасно обходились и без них. За нарушение границ частных владений можно было и по голове получить. Конечно, нам бояться было нечего, но я знал их обычаи и не хотел привлекать к нам лишнего внимания.
Многие из них проснулись к этому часу, но пока сидели дома со своими семьями и завтракали. Несколько кузнецов уже приступили к работе, заполняя воздух энергичным перезвоном, к которому присоединялся аромат горячего хлеба и жареной рыбы. У кого-то убежали гуси, и на них залаял дворовый пёс. Фамильяры и фамильярки бегают по дорожкам туда-сюда, неся в руках кто-что: воду, еду и самый разнообразный хлам.
Посёлок не был лишён электрического снабжения, но использовалось оно только для самых важных вещей, таких как, например, общественная холодильная камера. Урсы прекрасно видят в темноте, поэтому идеей электрификации своего гетто они не загорелись (ха-ха), особенно принимая во внимание, что для этого придётся впустить на свою частную собственность столько чужаков, "которые всё тут перевернут вверх дном".
Что тут сказать, упëртый народец. Но и примечательный многими интересными чертами.
После весьма продолжительных попыток достучатся до хозяина, я толкнул входную дверь его жилища, украшенную извилистыми узорами. Урсы никогда не запирались. Воровство в общине каралось отрубанием пальцев. Да и пробраться к кому-то из них незамеченным от всех остальных было попросту невозможно.
Дом Беорна был построен вокруг огромной сосны. Внутри стоял соответствующий аромат. Я открыл ставни на одном из окон и впустил внутрь свет. Пол, видимо, был залит коралловым бетоном, поверх которого уложили ровные ряды шлифованных деревянных досок. На них тут и там лежало несколько замызганных ковров. Вокруг центрального древа была устроена стойка с книгами и кухонными принадлежностями. Справа она обрывалась. Там была