Этнофагия. Макс Баженов
– не бывает идеальных людей. Если кто-то пытается судить с позиции глобальной справедливости, всегда проще доказать, что этот человек сам несправедлив, чем оспорить его требование. Учитесь, пока я жив. Эй, фамильяр! Вина всем за мой счёт!
Раздались жиденькие аплодисменты. Я не испытывал и капли приязни ко всем этим людям. Хотя, к чёрту эвфемизмы! Их довольные сытые рожи, их уверенность, их помешанность на себе и их псевдоинтеллектуализм – каждая деталь их лживого бытия была мне глубоко противна. В молодости я участвовал в студенческом бунте, направленном против гильдии юристов. Тогда дело закончилось совершенно необязательной трагедией, из-за которой капитан до сих пор испытывает сомнения в моей лояльности, а все мои бывшие друзья-бунтари считают меня предателем.
Но, если честно, мне плевать и на тех, и на других. Я изменился и понял, чем правда отличается от истины. В правду верят, а истина – реальна. Мои соратники хотели совершить доброе дело, а в итоге убили невинного человека, находящегося при исполнении. Их правда была про жизнь, но истина оказалась про смерть.
Сегодня, спустя почти шесть лет с тех пор, я пытаюсь жить по другим правилам. Я понимаю, что гильдия юристов является важным противовесом другой фракции, к которой я, к слову, питаю ещё меньше приязни. Речь конечно же про жрецов Всеединства. И, хотя правдой было бы утверждение, что и те, и другие – мошенники, но следует признать, что в их спорах иногда рождается истина. А для меня, как и для системы в целом, безликая и слепая истина всегда предпочтительнее любой доброй правды и уж тем более прекрасной лжи.
Именно поэтому я молча занимаю своё место и делаю свою работу вместо того, чтобы выхватить меч и разрубить всех этих людей пополам, погибнув затем от многочисленных ранений. Нет. Терроризм – явно не для меня. К тому же, в архипелаге встречаются существа пострашнее богатых демагогов. Убийцы, насильники, грабители и разбойники – именно они-то и являются злом в самом привычном смысле этого слова. И его никогда не убудет.
Возможно вам кажется, что я слишком много рассуждаю, но поверьте мне, такова уж профессия стражника. Мы умеем быть начеку, находясь при этом внутри собственной психической реальности. Отсутствие этого навыка, пожалуй, делает человека непригодным к несению нашей службы.
Что ещё пригодилось бы любому стражнику – так это бесконечный мочевой пузырь. Я попросил младшего по званию подменить меня и спустился с трибуны, в общественный туалет, устроенный в виде наклонного канала вдоль стены подвального помещения. Когда я поднимался обратно, то осознал вдруг, насколько голоден. В принципе, я ничего не потеряю, если пропущу первые пару минут представления. В противном случае полуторачасовое стояние с пустым желудком в окружении всех этих замечательных личностей, могло привести меня к нервному срыву.
Я свернул на улицу и бодрым шагом двинулся в сторону палаток с уличной едой. Сейчас здесь не слишком людно, ведь пьеса вот-вот начнётся.