Разговор с Вождем. Алексей Махров
их прорывов.
По рядам присутствующих пронеслась небольшая волна. А как же… малой кровью – на чужой территории? Нет, часть присутствующих здесь военных и руководителей достаточно хорошо понимала, что это не более чем лозунг, что воевать с немцами будет очень, нет, О-ОЧЕНЬ тяжело. Этот вывод напрашивался из того, как молниеносно немцы разгромили белополяков, еще пару-тройку лет назад считавшихся (вместе с белофиннами) главными противниками могучей Красной Армии. Несмотря на то что в популярной песне пелось, что «от тайги до Британских морей» Красная Армия, несомненно, «всех сильней».
Так что в том, что немец силен, никого из профессионалов убеждать не надо было. Особенно если вспомнить, что не только Польша или там Дания с Грецией были разгромлены немцами практически молниеносно, но и казавшаяся еще год назад могучей и почти несокрушимой Франция была повержена всего за сорок дней. Но до сего момента политическое руководство страны всегда публично демонстрировало полную убежденность в том, что именно «малой кровью и на чужой территории»[4]. И тут такое заявление…
– Понятно, товарищ Сталин, – энергично кивнул начальник Генерального штаба.
– В таком случаэ жду вас к часу с прэдварительными предложениами…
После того как кабинет покинул последний из присутствующих, Сталин подошел к столу и, откинув крышку коробки с папиросами «Герцеговина Флор», принялся крошить их, освобождая табак от папиросной бумаги и набивая им свою трубку, продолжая при этом напряженно размышлять, не совершил ли он ошибку, поверив этому странному и непонятному звонку… может быть, стоило собрать Политбюро или хотя бы ближний круг – рассказать, обсудить… Он усмехнулся. Бред! Кто бы ему поверил? Скорее посчитали бы, что Сталин того… Или просто не торопиться, поставить задачу разведке… Но что бы она смогла сделать за три дня? К тому же он сам поверил, поверил в то, что все это правда. И убедил его в этом отнюдь не рассказ незнакомого потомка – не приведенные им факты, не озвученные, причем чудовищные, цифры потерь, не его информация о недостатках новых, еще совершенно секретных видах вооружения и боевой техники, и даже не сведения о новом, ужасающем по силе и мощи оружии, которое собираются разрабатывать американцы, а… всего несколько предложений, которые, судя по всему, были произнесены довольно-таки юной дикторшей с радио:
«Добрый день, сегодня 18 июня 2015 года. Вы слушаете радиостанцию «Огни Москвы». Московское время 17 часов. С вами я, бессменная ведущая Оля Апрель. Сервис «Яндекс-пробки» оценивает движение по Москве в шесть баллов. Затруднено движение по основным вылетным магистралям, практически стоит Третье транспортное кольцо, начинаются проблемы на Садовом. МКАД, внешняя сторона – семь баллов, внутренняя – девять. Десять баллов на Ленинградском шоссе, в районе Сокола, из-за аварии в Алабяно-Балтийском туннеле – ищите пути
Среди руководства страны не было идиотов, считавших что РККА в случае нападения на нас вермахта может немедленно перейти в наступление. Планы предусматривали, что первый эшелон (войска прикрытия, около 60 дивизий) будет сковывать агрессора на приграничных рубежах, а авиация начнет срывать развертывание и воинские перевозки противника. За это время (30 дней) РККА отмобилизуется и перейдет в наступление. Собственно, именно этот второй этап и отыгрывался на известной штабной игре 1940 года. Однако предусматривались любые варианты неудачного начала войны, вплоть до построения обороны недалеко от Москвы. Ржевско-Вяземский рубеж был отрекогносцирован до войны, как раз после штабной игры.