Ночной шум. Даниил Путинцев
потом? – допытывалась Марина.
– Если не они, то обратитесь на окружающие предметы и явления. Порой жертвы вынуждены защищать свою жизнь от различных звуков, художественных красок, даже от ружья, которое стреляет само.
– Вот это мракобесие! – хмыкнул Кузькин.
– Ничуть, – с досадой отмахнулся Попович. – Если проследить всю цепочку, приведшую к убийству, несчастному случаю и прочим происшествиям, то найдётся материальное объяснение. Это не просто дьявольщина или измышление ума, а чёткое событие, которое логично вытекло из всего предыдущего поведения человека. Любые действия людей изменяют неживую природу, она как бы «оживает» и начинает отражать наши поступки, намерения и мысли.
Россовцы переглянулись: иногда дилетантам в голову приходят оригинальные идеи. Марина направила на Алексея такой долгий глубокий взгляд, что гигант на миг сбился. Он сглотнул слюну, ответив неожиданно нежным, чуть растерянным взором.
– Кто-нибудь ещё так в Щупкино считает? – в упор посмотрела на него Садовская.
– Приятель вашего приятеля!
Оченёв откашлялся, потом кивнул:
– Да, нечто подобное вещал Анатолий Голод. Он ходит ко мне в кружок НЛО.
– Мальчики, познакомьте меня с ним! Я обожаю такие экземпляры.
– Да запросто, – легко согласился Роман. – Он как раз ищет натурщицу для очередной своей рептилии, – и многозначительно добавил:
– Так что я назначаю вам свидание в мастерской модного художника!
– А вы не боитесь, что я получу место в гареме его террариума? – фыркнула она.
– Где вы ещё найдёте султана, который бы так воспевал и прославлял своих анаконд?! – серьёзно ответил он.
Они пришли на центральную площадь, где красовался памятник известному баснописцу и великому поэту. Бронзовые Пушкин и Крылов сидели спиной к городскому кинотеатру и глядели куда-то мимо фонтана, за которым притаилась, как ведьма перед глупыми клоунами, мэрия. Здесь Попович, сославшись на дела, попрощался и покинул пикетчиков. Напоследок Марина подарила ему тот взгляд, который, как путеводная нить, навсегда привязывал к ней мужчин.
НКВД сразу развил бурную деятельность. Вынули из сумок фартуки, детские совочки, венички, раскатали транспарант: «ПОМОЖЕМ НИЩЕЙ МЭРИИ ЩУПКИНО УБРАТЬ СВОЙ ГОРОД!» и принялись с серьёзным видом заметать небольшой пятачок между фонтаном и памятником.
Садовская хохотала и щёлкала фотоаппаратом всех желающих, которые проходили и останавливались возле активистов. Оченёв незаметно отвёл её в сторону и тихо проговорил:
– А правильно ли мы делаем?
Садовская вопросительно посмотрела на него.
– Расследуем убийства «олигофренов» и одновременно протестуем против них!
– Это называется «внедрёнка»…
– Хорошая отмазка!
Пикетчики, чтоб согреться от пронизывающего осеннего ветра, начали глумиться и поносить родную власть, которая не может привести в порядок даже центральные улицы.
Потом