Ночной шум. Даниил Путинцев
пробралась сквозь толпу посетителей и неотразимым взором осчастливила художника. Это подогрело его красноречие, и творец вдохновенно принялся посвящать публику в своё мистическое видение мира.
– Они уже среди нас! Не верите? Приходите ночью за стройку, и сами увидите! – агитировал он. – Вот вы, девушка, наверняка, думаете, что всё это бабушкины сказки?
– Напротив, – серьёзно ответила Садовская. – Моя бабушка – дальняя родственница Армстронга. Долгими зимними ночами, нянча меня на коленях, он рассказывал про базы инопланетян на обратной стороне Луны…
– Вот! – торжествующе воздел художник палец вверх. – Мы не одиноки во Вселенной. Вы из Америки?
– Почти, – скромно прикрыла она пушистыми ресницами бездонную синеву очей. – Я – гражданка мира. По паспорту.
– Перед вами, дамы и господа, человек будущего! – загорелся он. – Скоро на земле исчезнут все границы, пропадут все различия во внешности…
– Это что же? – недовольно осведомился носатый Самарканд Генрихович. – Как китайцы будем?
– Какая разница, какими будем! – отмахнулся Анатолий. – Всё равно превратимся в луч.
– Это ещё когда! А пока я не хочу ходить раскосым да с приплюснутым шнобелем, как негрокитаец… – дёрнулся Самарканд Генрихович, широко распахнув большие глаза и с опаской потрогав своё главное украшение на лице. – Я – чистопородный армянин.
– У нас будут вытянутые, как у египетских царей черепа, – аргументировал Анатолий.
– Вот ещё глупости! Меня моя округлость вполне устраивает, я против всяких там яйцеголовых!
– Да какая разница? Хоть, квадратные! Всё равно превратимся в луч…– вмешалась Садовская.
– Иронизируете?
Носатый армянин недовольно повернулся к девушке, но тут же с головой окунулся в её синие глаза и там утонул.
– Люди загипнотизированы материальным миром, – печально констатировал Анатолий. – Это ловушка, которая закончится печально для их цивилизации.
Появившийся Оченёв осторожно взял свою коллегу под локоть.
– Анатоль, вы такой пессимист, потому что вечно голодны, – сказал он, – приглашаю вас и Марину в кафе.
– Вот ведь мужчина! – удовлетворённо кивнула она. – Ведь может быть хорошим, когда захочет.
– Да, все мужчины хорошие, когда хотят… – рассеянно заметил Оченёв.
Они спустились по широкой мраморной лестнице, попутно оценивая живопись французских классиков.
– Они тоже находились в заблуждении, – припечатал конкурентов Голод. – Смотрите, как прославляют плотские утехи! Свой талант бросили на вызов вожделения!!
– Какие мерзавцы! – с гневом откликнулся Оченёв. – Искушают, сил нет… Мне хочется схватить вон тот окорок или эту мясистую красотку, да совершить с ними что-то грубое, плотское!
– Как вы смеете при мне замечать других женщин?! – возмутилась Садовская.
Пришлось, целуя ручки, убеждать живую красавицу, что златокудрая Венера, рождённая из морской пены в сравнении