Как рушатся замки. Кай Вайленгил
отпадали. Почти на неделю её оставили в покое, потом притащили к толпе магиструмов – вдохновляться речами революционной верхушки. Не раскусили. Тем проще. Она прикинется согласной, впишется в ряды республиканской армии, получит свободу – и исчезнет. Кому нужна какая-то невзрачная девчонка? О ней не вспомнят. Благо теряться без следа их брат умел безукоризненно.
Впрочем, красивые рассуждения Лис разошлись по швам, стоило надзирателю повести её обратно в камеру. Краем глаза девушка уловила, что задержавший её офицер спустился по помосту и направился к ним.
В груди неприятно заскребло предчувствие.
– Ступайте, – мягко, без нажима, распорядился он, приблизившись к подчинённому. – Я сопровожу мисс Черлот.
Тон ей не понравился. Она насторожилась. Именно от этого человека она ожидала подвоха – и вот он, получите, распишитесь. Рано она сбросила его со счетов.
Под своды здания тюрьмы она заходила с чувствами приговорённого к повешенью.
– Вы целый час прожигали меня взглядом, – как бы невзначай подметил офицер на очередном повороте. – Что-нибудь скажете?
«Зараза наблюдательная», – скрипнуло в мыслях. Топить себя Лис не намеревалась, поэтому наивно хлопнула ресницами:
– Да? Вам показалось. Я смотрела на Илхами, правильно фамилию назвала? Симпатичный мужчина. Он малиец? Очень похож на выходца из Мали.
Она покосилась на него. На его лице играла острая, опасная улыбка. От уверенности Лис откололся ещё кусочек.
– Угадали.
– А вы – сутенец, – ввернула она, незаметно приглядываясь к окружению.
Безлюдный коридор тянулся и тянулся. Она не узнавала его. Мерзавец специально повёл её новой дорогой.
– Наполовину или около того, в подробности не вдавался, – неожиданно подтвердил мужчина.
– Да я сегодня в ударе.
Лис прикусила губу. Его присутствие нервировало. В обычные дни она не причисляла себя к тем, кого просто испугать. За двадцать пять лет ей выпадали шансы перебывать в самых разных ситуациях: от нелепого знакомства с Матушкой Мэм до провального задания с последовавшей комой – шрам на шее служил напоминанием о неудаче и смертности. Ей случалось повисать на волоске, встречаться с шишками, способными стереть её в пыль, рыть себе могилу посреди леса… Не соскучишься, в общем. Без страха существовать невозможно. Он заставлял активизироваться, выкладываться на пределе, вертеться – делать всё, лишь бы выкарабкаться. Со временем его голосок затихал. Человек привыкал ко многому, подстраивался, отпускал. И тем более он учился принюхиваться к подобным себе. Не каждого, кто располагал властью или носил оружие, стоило бояться.
Сейчас же, застряв посреди тюрьмы со странным, непробиваемо спокойным офицером, девушка трепетала. Её состояние не поддавалось объяснению: он не прикасался к ней, не шантажировал, говорил непринуждённо – будто по-настоящему