Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса. Эмилио Сальгари
еды и питья.
– Проклинаю бога, который позволил тебе родиться на свет!
– Шива слишком занят, чтобы заметить твою дерзость. Наверное, у него, как и у Вишну с Брахмой, сейчас много дел.
– Убейте меня!
– И не мечтай. Мертвецы, знаешь ли, разговорчивостью не отличаются. Твоя смерть обесценит наш героический поход в клоаки.
В этот момент дворец содрогнулся. Жутко завыли трубы, загудели колокола, загремели барабаны. Тысячи и тысячи голосов слитным хором воззвали к богам.
– Что это? – Пария дернулся.
– Хоронят отравленного тобой первого министра.
– Днем? Похороны надлежит проводить на закате.
– Так велел махараджа. Он уважает нашу религию, но на народные предрассудки, если честно, ему плевать.
– Где похоронят умершего?
– В какой-нибудь пагоде. Сам понимаешь, он был важной шишкой.
Шум сделался настолько громким, что собеседники перестали слышать друг друга.
Особенно надрывались огромные барабаны-дхаки, в которые нельзя бить без специального разрешения раджи. Не отставали от них и танпура[30], изукрашенные позолотой и рисунками: музыканты столь яростно терзали струны, что заглушали даже пронзительные визги рамсинг[31], шахнаев[32] и бансури[33]. Должно быть, процессия в несколько тысяч человек, сопровождаемая солдатами, жрецами и танцовщицами, покидала дворец.
Подождав, пока грохот стихнет, маратха показал пленнику бутылку пива и сказал:
– Вот твое питье. Чтобы его получить, тебе нужно просто рассказать нам все.
– Лучше убей меня. Защититься я не могу.
– Ладно, друзья. Раз уж мы позавтракали, пора уходить.
– Вы бросаете меня? – с тревогой спросил пария.
– Нам здесь делать нечего. Мы поели, попили, теперь отправляемся спокойно покурить.
– А если крысы вернутся?
– Сам с ними справишься.
– Они меня живьем съедят!
– Правда? Что же, посмотрим. Нас вполне устроит, если они отгрызут тебе кончик носа и уши. Захочешь спать – смело закрывай глаза. Мы мешать не будем.
– Убери своих марабу, под их вопли не заснешь. Или хотя бы напои птиц.
– Тогда они сунут голову под крыло, встанут на одну лапу и сами уснут. А это не то, что мне от них нужно.
– Неужели тебе так нравятся крики вонючих падальщиков?
– Не мне же их предстоит слушать и не моим товарищам. В последний раз спрашиваю, по чьему наущению ты отравил троих царедворцев раджи?
– Уже троих? – злобно воскликнул пленник. – Завтра трое превратятся в десяток, лишь бы замучить меня до смерти!
– Поскольку того, которого хоронят сегодня, отравил определенно ты, даже не отнекивайся, значит и первые двое на твоей совести.
– Да ты сбрендил!
– Ну как знаешь. – Каммамури встал, потянулся и жестом пригласил товарищей следовать за ним.
Они перебрались в верхний подвал, куда крики марабу едва доносились благодаря мощным бронзовым дверям, одна из которых