Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса. Эмилио Сальгари
Раджпут, тебе, случайно, не мешают птичьи трели?
– Мне? Мои уши привыкли к пушечной канонаде.
– Что бы ни случилось, не убивай этого человека. Помни, махараджа пока не желает его смерти.
– Тогда я, пожалуй, спрячу пику подальше. Боюсь не устоять перед искушением.
– И кулаками не размахивай. С виду они у тебя как кузнечные молоты.
– Обещаю, приятель, – осклабился раджпут.
– Следи, чтобы преступник не убежал и не заворожил тебя.
– Я же не маленькая рани, куда ему со мной справиться.
– Договорились. Пойду проверю, не вернулся ли махараджа, заодно прослежу, чтобы госпожа рани не исполнила приказ парии. Смотри в оба. А вот уши я бы посоветовал чем-нибудь заткнуть.
Каммамури обошел дико горланящих марабу и поднялся на верхний этаж. Бронзовые двери крысолов запер, чтобы не прошла рани, но у маратхи был свой ключ. Он взбежал по лестнице и оказался во внутренних покоях как раз в ту минуту, когда во дворец вернулись министры, стража и прочие придворные.
Маратха отправился в кабинет Янеса, где и застал португальца: тот беседовал с Тремаль-Наиком и крысоловом. Судя по всему, они только что вошли, немного обогнав кортеж, что сопровождал колесницу, запряженную белоснежными зебу, чьи позолоченные рога были обвиты разноцветными шелковыми лентами.
– Я уже все знаю, – бросил Янес маратхе. – Я велю казнить этого мерзавца с особой жестокостью!
– Не стоит, мой господин. Пленник должен заговорить, и он заговорит, клянусь. Я его дожму.
– Но негодяй продолжает гипнотизировать мою жену, даже когда лежит связанный в подвале.
– Нет-нет, Янес, – возразил Тремаль-Наик. – Он заворожил ее в тот миг, когда впервые увидел. Он понял, что перед ним впечатлительная женщина, неспособная сопротивляться его взгляду.
– Что делает госпожа? – спросил Каммамури.
– Лежит в постели, совсем изможденная. Я боюсь за нее.
– Она пыталась выполнить приказ парии и отнести маленького Соареса в подвал?
– Мы с крысоловом вовремя ее остановили. Сурама уже взяла малыша на руки. Едва я подошел, она упала без чувств. Велеть бросить ребенка марабу! До чего же черная душа у этого человека!
– Душа Кали, господин Янес.
– Очень может быть. Пленник все молчит?
– Как рыба. Продолжает настаивать, что он брамин.
– Что же нам делать? – Португалец принялся сердито ходить из угла в угол, сунув руки в карманы.
– Хочешь совет? – предложил Тремаль-Наик.
– Говори. Скажи хоть что-нибудь дельное, иначе я спущусь в подвал и прирежу негодяя.
– Нельзя его убивать сейчас, тут я с Каммамури согласен. Подлец на кого-то работает. Не исключено, что на Синдхию. На кону твой трон. Мы потом заставим его расколдовать рани.
– А если он не подчинится?
– Мы подождем. Твоей жене ничего не грозит, кроме небольшой слабости.
– Хочу проверить, подчиняется ли она парии или уже нет.
– Каким образом?
– Разбудим ее и посмотрим, что она сделает. Любопытно узнать, чем все завершится.
– Ладно,