Еще не время уходить. Андрей Васильев
позвал и не видел я, что Серый к ним пошел. Потом узнал, что произошло. Спросил у них Серый, чего шумят. Оказалось, что у их товарища в этом доме жена в пекарне работала. Тот будто бы стоны ее услышал и полез спасать. А там не то что в завал лезть, рядом находиться опасно – из-под руин газом несет, видно, баллон раздавило. Не ровен час, что-то сдвинется, металл о металл чиркнет – искру выбьет. И рванет.
А Серый сказал: «Пока не рванет. Еще не сильно пахнет, время есть. Только не вашему здоровяку туда соваться, нора не по размеру. Час будет ползти или вообще застрянет. Я вместо него пойду, я потоньше».
Взял у них веревку и следом полез. А спасатель тот вскоре вернулся. Злой, как черт. На ноге та веревка тугим узлом затянута, да так, что развязать не смогли – резать пришлось. А другой конец Серый в начале завала закрепил, чтобы спасатель тот как на привязи оказался и дальше не лез. Вот и пришлось ему возвращаться. А Серый дальше двинул.
Но через пять минут из развалин вдруг так газом поперло, что все спасатели оттуда свалили. Наверно, еще один баллон раздавило. А еще через пару минут рвануло…
Пробились мы к Серому лишь на следующий день. Живого нашли, хоть и не чаяли. Стиснуло его – мама не горюй. Ребра сломаны, рука, ноги. И всё равно повезло – вокруг места уцелеть еще меньше. Был бы там тот японец, точно бы раздавило. Да и у Серого шансы выжить невелики были. Кроме травм еще и ожоги. Но врачи боролись…
Пришел он в сознание на третий день. Меня увидел, просипел обожженным горлом: «Ну, вот и всё. Жаль, с грехом ухожу. Не успел».
Не стал я ему говорить то, что поначалу хотел. Другое сказал.
«А ты успей, – говорю. – Рано с жизнью расстаешься. Кто пустую коробку следующему отдаст? Он ведь ее не от меня должен получить, а от того, кто таким же был, как он сам. Кто прошел этот путь. Иначе веры не будет».
Посмотрел он на меня, улыбнулся и говорит: «Да, ты прав». И в глазах его прежняя твердость появилась…
Лишь через три месяца, когда Серый совсем поправился и на работу вышел, сказал я ему то, о чем в больнице промолчал. Говорю: «Камень последний можешь выбросить».
Он на меня посмотрел удивленно.
«За чью жизнь? – спрашивает. – Не спас я женщину».
«И не успел бы, – говорю. – Ты ее мужа спас. Если бы его не вернул, прополз бы он дальше и со своими габаритами там бы точно погиб».
Серый с моих слов растерялся, глазами хлопает. Потом понял.
«А ведь правда, – говорит. – Так это что… значит, всё?»
«Всё, – говорю. – Живи дальше».
После этого из отряда Серый не ушел. Работал, как прежде, но какой-то задумчивый стал. А потом случилось у нас большое наводнение – река из берегов вышла. И в один из дней дамбу защитную прорвало. Вода резко на подъем пошла, в городе частный сектор затопило. Хорошо хоть людей оттуда заранее эвакуировали.
И вот плывем мы на лодке мимо уже отселенных домов. А Серый вдруг как крикнет: «Стой! Там люди». И на ближний дом показывает. А у того только крыша над водой торчит. Я ему говорю: «Откуда там люди? Мы их вчера вывезли». А он на своем