Тайрин. Семь прях. Книга 3. Тамара Михеева

      Гела родила сына в одну из теплых ночей, когда весна уже разлилась по Риле и окрестностям, затопила все вокруг пряным запахом лопнувших почек, распустившихся первоцветов, криками перелетных птиц, возвращающихся из южных стран и несущих на крыльях предчувствие лета. Малыш сделал первый вдох, но не заплакал, а захрипел, будто сам воздух Рилы встал ему поперек горла.

      – Почему он не плачет? – встревожилась Гела.

      Бабушка передала ребенка отцу, и он обмыл его холодной водой, а потом положил на живот Геле. Духи холодной воды заберут у малыша все хвори, а веточки розмарина, которыми бабушка обмахнула его пушистую голову, прогонят бесов, которые только и ждут, чтобы забраться младенцу в уши и завладеть его сердцем. Ритуал был проведен, а малыш все молчал, не плакал.

      – Пусть его зовут Элту, – сказала Гела, давно выбрав для своего мальчика древнее и сильное хофоларское имя.

      Отец и бабушка, довольные выбором, закивали. Имя ребенку всегда выбирает мать и всегда хранит его в тайне, чтобы роды прошли легко. Бабушка шлепнула малыша по попке, припечатывая имя, и только тогда он заплакал, жалобно и горько.

      Позвали других детей. Сосредоточенные, взволнованные, они сгрудились у высокой кровати, где лежала Гела с новорожденным, и не сводили глаз с нового брата.

      – Какой хорошенький… – прошептала Эйла.

      Тинбо кивнул и протянул брату руку. Тайрин молчала. Почему-то ей было не по себе. Что-то таилось в малыше, какая-то незнакомая сила, которая поддерживала его хрупкую жизнь, и эта жизнь вот-вот должна была оборваться. Тайрин увидела это так четко, так ясно, будто картинку в книге, и в ужасе отшатнулась. Почему она так подумала, зачем увидела? Тайрин закрыла лицо руками и убежала прочь.

      Она спряталась в подвале, где когда-то горел огонь Хофоларии, ее танцующий друг-огонек, который перенесли теперь в другой дом. Сердце ее громыхало на весь подвал, огромное, как солнце, и ужас бился в висках взбесившейся птицей. Что такое она почувствовала? Почему? Ей стало страшно и стыдно, будто она была виновата в том видении, будто все поняли это и обвиняют ее сейчас там, наверху, у маминой постели.

      Скрипнула дверь. Боком протиснулся в подвал Тинбо. Он сел на скамейку рядом с окаменевшей Тайрин.

      – Ты чего? – неловко спросил Тинбо. – Он тебе не понравился?

      Тайрин помотала головой. Какую чушь способны иногда придумать мальчишки!

      – Бабушка говорит, может, ты испугалась?

      «Да, – подумала Тайрин. – Я очень испугалась. Но я никогда им об этом не скажу. Только Тинбо».

      – Я… я что-то почувствовала, когда его увидела, – прошептала она. – Что-то плохое.

      – Что?

      – Не знаю. Будто он… –