Как на вулкане. Джанис Мейнард
унять дрожь в коленях, когда заметила, как напряглись его мышцы под рубашкой оттенка темной ржавчины – под цвет его глаз.
– Спасибо.
Он повесил мокрую куртку на спинку стула:
– Тебе известна фраза «Она слишком себя любит и лелеет»?
Аннелиз пожала плечами:
– Я планирую пробыть здесь несколько недель. Мне следует выписать тебе чек за доставку багажа сверх нормы?
Он долго-долго на нее смотрел, потом выдал:
– У тебя острый язык.
– А у тебя завышенная самооценка!
– Что в чемоданах? – Он принял воинственную стойку.
– Книги, ноутбук, закуски, нижнее белье… – Она жестом указала на набор чемоданов от Луи Вуиттон, подаренный ей дядюшкой после защиты диплома.
Аннелиз признавала – конечно, она несколько избалована. Но это не значит, что невыносимый Сэм Эли имеет право ее критиковать.
– Закуски?! – Он прислонился к противоположной стене, приняв такую же позу, как Аннелиз.
– Я обожаю шоколад. Ну, подай на меня в суд! Шоколад из Люцерна, который я купила после Рождества, лучше секса.
– Значит, ты занималась не тем сексом.
На этот раз Аннелиз открыла рот. Она почувствовала возбуждение и ощутила, как напряглись соски…
Наконец она подняла повыше скрещенные на груди руки:
– Ты флиртуешь, что ли? Или правда ждешь, когда я буду спорить?
– Ты права, – спокойно и медленно ответил он. – Коллеги не обмениваются неуместными замечаниями.
– Я не твоя коллега! – парировала она. – Я работаю на твою бабушку и дедушку.
Сэм выпрямился и подошел к ней ближе:
– Прости меня за прошлое, Аннелиз. Иначе мы будем вечно грызть друг другу глотки.
Она уставилась на его загорелую кожу, и у нее учащенно забилось сердце, вспотели ладони.
Проведя языком по пересохшим губам, Аннелиз посмотрела мимо Сэма на антикварные часы его деда, стоящие у подножия винтовой лестницы.
– Странно, ты так и не нашел образец женственности, который мне описывал. Ну, такую кроткую, тихую и послушную женщину… – При этих словах она снова вспомнила тот ужасный вечер, и у нее заныло в груди.
Сэм выругался и положил большие теплые руки ей на плечи:
– Посмотри на меня, принцесса. Мне очень жаль. Я наговорил тебе лишнего в тот день. Я молол чепуху, чтобы выбраться из щекотливой ситуации. Да, ты мне нравилась. Но ты просто мной увлеклась, вот и все. Я сказал – мужчина должен сделать первый шаг… Ну, думаю, я хотел убедиться – ты больше никогда и никому не станешь бросаться на шею. Я не желал, чтобы ты страдала после того, как какой-то негодяй воспользуется твоей наивностью, а потом… бросит.
Его теплое дыхание касалось ее лица. Она не осмеливалась посмотреть ему в глаза. Аннелиз чувствовала себя слишком уязвимой и злилась, потому что на самом деле совсем не такая! Она выросла в огромном доме с двумя братьями, тремя двоюродными братьями, дядей и отцом. И очень рано перестала играть в девчачьи игры…
Аннелиз лазала по деревьям, играла в футбол,