Дважды кажется окажется. Книга 2. Елена Рыкова
он слушал сочувственно, кивал в нужных местах, задавал правильные вопросы.
А когда сдавливала духота, из-под фуражки по вискам тёк пот, а рубашка липла к спине, он мог на неё и гаркнуть, и прогнать восвояси, и посоветовать захлопнуть шарманку: много раз слышано, наизусть выучено. Рэна обижалась, кричала, уходила навсегда, чтобы вернуться назавтра – с тортиком или самодельными пельмешками, бросаешь которые в кипяток, и они кружатся в вихре горошин чёрного перца и лаврового листа. Пельмени Вырин любил, его организм заглатывал их, не дожёвывая, глаза сами собой закрывались от удовольствия, язык бесстыдно причмокивал. Ел и чувствовал себя виноватым, что намедни нашумел.
Рыжая позвонила в дверь, когда Марта заканчивала втыкать змееподобные лебединые шеи в эклеры. Только что испечённые, со свежим заварным кремом, они пахли обещанием нежно растаять во рту. Это было особенно прекрасно в сочетании с запахом кофе, который бабушка варила в джезве на плите.
Марта обожала крем. Бабушка готовила его в ковшике на водяной бане и в уже готовый, но горячий вмешивала слиток сливочного масла. Марта любила смотреть, как масло размягчается и тает под бабушкиной вилкой, как крем становится от него нежного бледно-жёлтого цвета.
Масло теперь было в универсаме всегда. Ещё пару лет назад баб Мена шла туда к семи, а Марту просила подходить к девяти – чтобы встать в разные места очереди. На руки давали по три упаковки и пару килограммов гречки. Делая вид, что незнакомы, они получали в два раза больше. Маленькой Марте нравилось стоять в очередях: люди в них шутили, угощали друг друга бутербродами и яблоками, пили горячий чай из термоса. Для неё это было приключением.
Потом крему следовало отправиться в холодильник. И уже холодным, студенистым, цвета луны, столовыми ложками они перекладывали его в кондитерские мешки, чтобы наполнять эклеры, только что выпеченные в духовке.
– Обалдеть. – Пролетова вымыла руки и присела на табуретку, и это её полушёпотом «обалдеть» вышло ценнее любых громких восторгов.
– Угощайся, милая, – баб Мена отвернулась от плиты, протянула Майе блюдце. – Ты новая Мартина подружка?
– Ага. – Рыжая осторожно переложила эклерного лебедя с тёмно-синего блюда себе, на зелёное. – Мы в лагере познакомились.
– Бедные мои, – услышав слово «лагерь», бабушка вновь завела пластинку. – Что вам пришлось пережить! Что пришлось! Где ж ты была во время землетрясения этого?
Вопрос застал Майку на половине лебедя.
– Мы вместе с Мартой были, – сказала она.
Баба Мена налила себе кофе в маленькую чашечку, присела с краю.
– Хорошо сегодня получились, а? – скромно спросила она.
– Ага. – Марта оторвала лебедю голову, зачерпывала крем длинной шеей и откусывала по маленькому кусочку. – Давно ты их не готовила.
– Да вот что-то вспомнила, рецепт-то хороший. – Бабушка посмотрела в окно. – Так, значит, вы были вместе? А почему не в лагере?
– Баб Мен, спасибо за эклеры, мы пойдём, – сказала Марта,