«Подвиги» Хрущёва. Дмитрий Анатольевич Андреев
Московского Горкома Партии: «Арестовано только 308 человек: для нашей московской организации – это мало».
На пленуме МГП 14 августа 1937 года Хрущёв требует: «Нужно уничтожать этих негодяев. Уничтожая одного, двух, десяток, мы делаем дело миллионов. Поэтому нужно, чтобы не дрогнула рука, нужно переступить через трупы врагов на благо народа».
Хрущёв был одним из главных инициаторов массовых репрессий конца 1930-х гг.
Но были на тот момент и реальные заговоры.
Имевшиеся в германских правящих кругах сведения позволили Паулю Кареллу утверждать, что «в марте 1937 года соперничество между тайными агентами Тухачевского и Сталина обострялось и становилось всё более драматичным».
На 1 мая 1937 года был намечен военный переворот, на момент проведения военного парада на Красной площади. В нём должны были принять участие и некоторые партийные руководители. Лишь по тактическим соображениям выступление было перенесено на середину мая». По свидетельству А.Г. Маленкова, в мае 1937 года прямо по окончании московской партконференции было арестовано 19 её участников.
Тайная борьба переросла в открытую. Выступление военных было сорвано. За арестами Тухачевского и других военачальников в конце мая 1937 года последовали и аресты ряда партийных руководителей. Выступая на заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 года, Сталин сообщал, что в ходе раскрытия заговора было арестовано 300 – 400 человек. Если в марте 1937 года он говорил об отрыве партийных руководителей от масс, о превращении их в "удельных князьков", то сейчас он прежде всего подчёркивал сотрудничество некоторых военных и политических деятелей страны с иностранными разведками. Казалось, что после арестов и расстрелов Тухачевского и других, репрессий закончились, но это было не так. По мере того, как в процесс "разоблачения" "тайных врагов" вовлекалось всё большее число людей, количество обвиненных в антигосударственной деятельности быстро росло и, главным образом, за счёт невиновных. Многие люди использовали репрессии для сведения счетов со своими врагами. Множились клеветнические доносы, а число арестованных и расстрелянных возрастало.
Свою немалую лепту в определении конкретных жертв вносил и Хрущёв.
Арестованный в 1937 году Р. Ульяновский вспоминал:
"Ордер на арест был подписан заместителем народного комиссара внутренних дел Прокофьевым. Но внизу ордера стояла знакомая подпись – Н. Хрущёв. Мой арест был согласован с Московским комитетом партии. Это меня удивило: Хрущёв меня знал. Я был одним из лучших и наиболее популярных пропагандистов Бауманского района и МК".
«Удивительного» в действиях Хрущёва ничего не было. С середины 20-х годов он привык к беспощадной политической игре, в ходе которой он выдвигал самые суровые и, нередко, клеветнические обвинения против ближайших сотрудников. Хрущёв попал в столичные руководители, постоянно разоблачая "уклоны" и призывая к полному уничтожению "уклонистов". Сейчас он был в своей стихии смуты, клеветнических доносов и распрей.