Записки Барри Линдона, эсквайра, писанные им самим. Уильям Мейкпис Теккерей
сидеть дома в своей фризовой куртке и тайком вздыхать о славе.
Мастер Мик то приезжал из полка, то уезжал в полк и привозил с собой все новых сослуживцев. Их щегольские мундиры и бравая выправка ввергали меня в грусть, а замечая, как льнет к ним Нора, я сходил с ума от бешенства. Никому, однако, и в голову не приходило отнести мою печаль за счет молодой леди; все думали, что я тоскую оттого, что мне нельзя идти в солдаты.
Как-то офицеры ополчения давали в Килвангене грандиозный бал; приглашены были, разумеется, все дамы из замка Брейди (надо было видеть этот рой образин, еле умещавшийся в старом рыдване). Я догадывался, какие муки готовит мне Нора, как она всю ночь будет кокетничать с офицерами, и долго отказывался ехать. Однако Нора знала, как меня уломать. Она клялась, что ее укачивает в карете.
– Как же, – плакалась она, – я попаду на бал, если ты не отвезешь меня на Дейзи?
Дейзи была дядюшкина породистая кобыла, и от такого предложения я был не в силах отказаться. Итак, мы благополучно доскакали до Килвангена, и я был горд, как принц, оттого что Нора обещала мне контрданс.
Но только когда танец пришел к концу, неблагодарная спохватилась, что начисто забыла свое обещание. Она протанцевала все фигуры с англичанином! Бывали у меня в жизни огорчения, но таких мук я еще не испытывал. Нора старалась загладить обиду, но моя гордость встала на дыбы. Немало красоток пыталось меня утешить – ведь я был лучший танцор в зале. Одна из них даже меня уговорила, но, не выдержав этой пытки, я махнул рукой на танцы и всю ночь проскучал один. Я охотно присоединился бы к игрокам, но у меня не было денег, кроме неразменного золотого, – матушка наказывала, чтобы я, как истый джентльмен, всегда хранил его в кошельке. К вину я был равнодушен, я еще не знал, какой это пагубный бальзам для души, и думал лишь о том, как я убью себя и Нору, а из капитана Квина вышибу дух!
Наконец к утру бал кончился. Наши дамы отбыли в своем неуклюжем тарахтящем рыдване. Но вот и Дейзи вывели из конюшни, и мисс Нора взобралась на седельную подушку за моей спиной. Я молчал как убитый. Но не успели мы отъехать на милю от города, как она начала приставать ко мне с утешениями и уговорами, всячески пытаясь рассеять мою угрюмость.
– Ах, Редмонд, голубчик, утро-то какое холодное, ты наверняка простудишься без шейного платка.
На это сочувственное замечание седельной подушки седло ответило упорным молчанием.
– Хорошо ли ты провел время с мисс Кланси, Редмонд? Вы, кажется, всю ночь не расставались?
На это седло только скрипнуло зубами и изо всех сил хлестнуло Дейзи.
– Что ты делаешь, глупенький! Хочешь, чтобы Дейзи стала брыкаться и сбросила меня? Разве ты не знаешь, какая я трусиха?
Говоря это, подушка тихонько обняла седло за талию и даже, может быть, чуть-чуть привлекла к себе.
– Я ненавижу мисс Кланси! – не выдержало седло. – Я только потому пошел с ней танцевать, что у той, на кого я рассчитывал, за всю ночь не нашлось ни минутки свободной!
– Надо было