Самсон. Маша Сандлер
упрямо тряхнула кудрявой головой.
Мы с Вилли в самом деле побрели в общежитие, деля на двоих его дождевик.
– Я уверен, – сказал Вилли немного невпопад. Мы только что перешли шоссе, и я неловко наступил в особенно глубокую лужу, так что кроссовки заново набрали воды и захлюпали. Но Вилли этого, кажется, даже не заметил. – Я уверен, – продолжил он, – что Алёна Алексеевна просчитала все варианты и другого выбора просто не было. Алёна Алексеевна не допустила бы…
– Слушай, – перебил я, – что ты заладил: Алёна Алексеевна то, Алёна Алексеевна сё, вскакиваешь при ней, краснеешь. Ты влюбился, что ли? Так она лет на десять тебя старше, наверняка замужем, и вообще ты для неё ещё сопля. Слышал, как она… – Тут я выпрямил спину и, мне показалось, очень похоже изобразил мурлыкающие интонации Алёны: – Мальчики, идите домой, утрите носики.
Вилли остановился и вытолкнул меня из-под дождевика.
– Знаешь, Ёжик, – сказал он, при этом его мокрые уши горели огнём, я почти видел, как от них шёл пар, – ты – дурак.
Развернулся и пошёл в общагу быстрым шагом.
Я остался стоять под струями холодного осеннего дождя, совершенно с ним согласный.
Глава 3. Помидорка
Когда я, насквозь промокший, добрался до нашей с Вилли комнаты, он сделал вид, что не знаком со мной.
Я снял с себя мокрую одежду, залез под душ, но долго там не продержался – голова закружилась. Кое-как вытерся, пошёл в комнату и залез в постель. Помню, смотрел из-под одеяла на читающего Вилли и думал, что надо бы как-то попросить у него прощения, потому что виноват. В чём конкретно, я к тому моменту уже позабыл – в голове всё перемешалось, как будто мозги взболтали ложечкой. Ухватишь одну мысль, думаешь её, а она – раз – и оборвалась, перед тобой уже другая… Потом мне стало казаться, что Вилли обрастает шерстью и превращается в зверя, в огромного чёрного пса. Он скалился, рычал, а у меня не было ни защитного костюма, ни электрошокера или плети, с которыми зоотехники, вроде Савы, обычно входят к крупным животным.
Выплыл я из кошмара, когда почувствовал прохладную руку на лбу.
– Ах, глупый Ёжик, – сказала Маша ласково, – зачем же ты под дождём бегал? Просыпайся, я тебе чай с малиной сделала.
– Это я виноват, – сказал Вилли, – оставил его без куртки. Он меня дразнил.
Я открыл глаза, приподнял голову:
– Нет, я и без этого был уже мокрый с самого утра. Со мной всё в порядке, проспал только весь вечер.
Маша всё-таки заставила меня напиться чаю прямо в постели. Утверждала, что её бабушка варит особенное варенье из особенной малины, которая растёт только у них на даче и больше нигде. Моя бабушка варенье варит не хуже, но спорить про такое глупо, согласитесь. Чай, как по мне, был чересчур сладкий, но я подчинился. Вскоре пришли близнецы и принесли пирожков со шпинатом, Вилли сделал бутерброды с колбасой, сыром и огурцом. И в общем, собралось что-то вроде вечеринки вокруг постели «больного».
Анка и Ксанка рассказывали про своего