Инстинкт свободы, или Анатомия предательства. Страшный роман о страшном 1991-м годе. Александр Леонидов (Филиппов)
Характерами сошлись! А вот мы с Азирой… Не думать, не сметь об этом думать, ты военный человек! Никаких характеров, никаких несходств, ать-два, левый!
***
С японским миллионером, владельцем богатейшей ресторанной сети в Токио Комотой Яцуми Савл Манулович встречался в ресторане «Несвияж». Того самого, для «Готторпки» ближайшего, над которым сперва смеялись, а потом полюбили сотрудники закрытого ведомства.
Встреча проходила в той закрытой посторонним, особой части ресторана, где по стенам белый кафель, в тазиках горы картофельных очистков, а огромные кастрюли источают зыбкое облако жара, ароматный дух и струи пара.
Савелий Манулович, сняв пиджак, отложив золотые запонки, закатав рукава сорочки тончайшего, невесомого египетского хлопка, сидел за разделочным столиком и чистил пятнистую форель, а Комото Яцуми оттирал пригар с огромного котла. Японец уже успел отдраить целую гору посуды, сверкавшей токийской чистотой возле оцинкованной мойки.
Комото Яцуми приехал в СССР в канун свадьбы Октава Петровича. У каждого была в «Несвияже» своя цель – Яцуми хотел изучить советское кулинарное искусство и национальные кухни народов России, а Октава – решил, что созрел для женитьбы.
– Скажите – церемонно поклонился японец при встрече с дирекцией ресторана – Откуда у вас начинает человек, ничего не смыслящий в ресторанном бизнесе?
Переводчик лопотал бегло, удивив дирекцию в лице прожженной бабищи, «бабушки» столичного общепита Катерины Артуровны. Она уже успела подружиться и срастись с военно-финансовой разведкой, хотя сперва встреча была драматична. Схема, в общем-то, банальная: хищения, ревизия, вербовка, не хочешь работать в колымской рабочей столовой – принимай банкеты, кого скажут, «забывая» спросить оплату с нужного клиента…
– Ну, то есть, когда работник ничего не знает о кулинарии! – разжёвывал улыбчивый узкоглазый Яцуми – Его куда ставят?
– На посудомойку… – не растерялась жуликоватая старуха.
– Тогда, Екатерина-сан, я хотел бы тоже начать с посудомойки – попросил господин Комото, снимая пиджак за 20 000 долларов.
– Ну, япона мать, становись к котлам, и счастливого пути… Только учти, зарплата тебе пойдет по нижнему разряду…
– Позвольте, Катерина-сан, разве я не должен платить Вам за то, что учусь?!
Катерина Артуровна прислушивалась к лопочущей странной речи, но когда ей перевели – захохотала, упирая руки в боки:
– Обойдусь как-нибудь! Подарок хороший в конце сделаешь…
Для своей «Азюльки-Козюльки» Кравино распорядился готовить столы и залы по «высшей категории». Катерина Артуровна – женщина подневольная, утешала себя тем, что «на другом доберу» – и сервировала весьма сервильно. Тёртая, битая, умная спекулянтка, «чем только не учёная» – директриса давно уже поняла, что с Кравино играть в двоедушие не стоит свеч.
Свадьба готовилась грандиозная –