Начало от безумного отца. Елена Карплюк
может, по неведомой ей причине она не любила ее слушать. Васька, расправляя половичок у порога, снимала тапки, поглядывая в сторону комнаты.
Сзади Катерины в дверном проеме показался Борис с гармонью в руках. Он развернул меха так, что весь дом окатило громкое басистое звучание. Борис улыбнулся дочери. Но Васька, хмурясь, прошла мимо него в комнату, уселась на постель. Соломенные кудри девушки выбивались из не плотно сплетенной косы, она развязала платок, чтобы собрать волосы потуже и, наклонившись, провела им по полу. Мельком Васька заметила поднятый хвост котенка, пробравшегося под кровать. Тут же оттуда высунулась серая лапка, пытаясь достать до конца платка.
– Ох, калина! – запел хриплым голосом Борис. – Ой, малина. Эх!
Он небрежно провел по клавишам гармони сверху вниз и перепрыгнул с ноги на ногу. Васька в ожидании худшего, подняла котенка, смотря отцу в спину. Рубаха с коротким рукавом ему была немного велика, в последнее время Борис порядком похудел. На тонких, но жилистых руках еще больше выступили вены, сухие локти напоминали локти старика.
– Нажрался уже, – иронично подытожила Катерина, косясь на мужа, поправила скатерть. – Как знала. Готовый. Горе у тебя или радость?
Она взяла дырявую тряпку, висевшую на ручке одного из ящика стола, провела по гладкой скатерти возле ведра, не двигаясь с места, кинула тряпку в раковину.
– Ушел бы я от тебя, – ехидно сощурив глаз, ответил Борис. – Вона скока баб меня хотят. Да тебя, дуру, жалко. Не управишься одна.
Катерина тут же развернулась к нему лицом, приподняла брови, с наигранным недоумением взглянула на мужа.
– А ты-то уж завидный жених и такой же помощник, – язвительно ответила она. – Тяжелее стакана да гармони в руках уж лет двадцать ничего не держал. Папку все носит. Смотри-ко, начальником прям стал. Или был, да я не знала? Уйди с глаз моих, рожа немытая.
Борис как будто даже удивился словам жены. Потом удивление его сменилось злостью.
– Ух, ляка!
Он поднял брови, повернул голову, ища пристанище для гармони, но, не найдя, резко повернулся. Глаза его еще больше помутнели, он сжал кулак, замахнулся. Васька вскочила, котенок стремительно скрылся под кроватью.
– Ай-яй! – завыла девушка и рванула к упавшей возле дверей матери, грозя пальцем озверевшему отцу.
Гармонь растянулась и заскрипела, безысходно повисла, обнажив коричневые складки. Борис попытался погладить дочь по волосам, но Васька увернулась и осуждающе посмотрела в его уже потерянный взгляд. Девушка могла вызвать у отца тревожные чувства, ее осуждение било его в самое сердце, но не меняло его отношения к жизни. Борис не любил распускать руки, но порой не мог остановиться, потом корил себя и винился перед дочерью. Он не просил прощения у жены, считая, что она все равно не поймет, да и принципиальность ему не позволяла признать себя слабым. Он считал, что Катерина после извинений будет чувствовать себя слишком заносчивой. Тогда