Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит. Андрей Посняков
между тем уже отвязали от дерева и даже накинули верхнюю часть платья, несколько прикрыв постыдную наготу.
– Она маркитантка, я ее знаю, – вновь встрял слуга. – Немножко не так рассчиталась с орденским рыцарем, вот и…
– Вот! – уходя, принц Карл обернулся и многозначительно поднял вверх большой палец. – Сама виновата. Не стоит обманывать братьев.
– Впредь ей наука, ага, – поддержал кто-то из свиты.
Девушка сидела на корточках у самой озера, устремив взгляд на воду. Грязные волосы ее, прямые, длинные и нечесаные, растеклись по спине сверкающей в свете месяца медью. Узкое юное лицо, цвет глаз шевалье де Сен-Клер не заметил. Хоть ночь нынче и светлая, а все же – ночь. Цвет глаз не разглядел, а вот шрам над левой бровью приметил. Характерный такой шрам. Словно кто-то ударил тупым концом длинного саксонского ножа. Кожу рассек, но крепкий череп выдержал.
Похоже, девчонка оказалась одной крови с юным слугой. Карл все же разговорил ее, вытягивая каждое слово.
– Может, взять ее к нам, – предложил Анри.
– Нет, господин, – слуга возразил сразу же. – Ей надо срочно уйти… Торговые дела, знаете ли…
– Ну, надо так надо, – рыцарь повел плечом. – Только вот… Она сможет ли идти-то?
Девушка при этих словах закивала, верно – поняла.
– Говорит, сможет, – промолвил Карл. – Жжет только, а кровь уже не идет. Доберется к своим, ничего. Я ее провожу чуть-чуть, господин? С вашего разрешения?
– Проводи уж. Сделай такую милость.
– Спасибо вам, рыцарь, – поднимаясь на ноги, тихо промолвила дева. – И да хранят вас боги.
Вот именно так она и сказала, не бог, а боги! Видать, и вправду язычница, и орденский брат, верно, наказывал ее вполне справедливо. Ну, да бог с ними.
– И тебе удачи, девица. Ступай.
Бауэры косили сено. Глава семьи, герр Иоганн, шел впереди, махая сверкающей косою так, что за ним едва поспевали работники. Малолетние дети Иоганна, две девчонки и мальчик, старательно рыхлили скошенную траву граблями – чтоб быстрее сохла. Косить нынче начали рано, едва сошла роса, и к обеду уже сметали стог. В синем июльском небе палило жаркое солнце, пот застилал глаза, и лишь налетавший с близкого моря ветер приносил приятную свежесть.
Хозяин уже был в возрасте, лет сорока, но жилистый, крепкий, белобрысые волосы его трепал ветер, мускулистые руки играючи управлялись с косой. Казалось, хозяин не знал устали… Чего никак нельзя было сказать о его работниках, куршах. Эти хитрые местные жители, не так давно покоренные орденом и вроде бы как крещеные, в душе все равно оставались язычниками либо, в лучшем случае, двоеверами. Признавая Иисуса Христа, они вовсе не отреклись от своих старых богов, тайком принося им богатые жертвы. Еще сохранились священные рощи и капища, еще были жрецы, до которых не дотянулись руки орденских братьев. Впрочем, земли куршей уже принадлежали тевтонцам, и сам великий магистр призвал свободных крестьян из всех германских княжеств переселяться в Пруссию и Курляндию – страну куронов-куршей. Эти области