Наследница по найму. Мэдлин Хантер
центуриона. Насколько позволяли увидеть его узкие брюки, ноги вполне подходили для такого образа.
– Как умер герцог?
Он ответил не сразу, что только подогрело ее интерес.
– На крыше его загородного поместья есть галерея с парапетом для прогулок. Он часто выходил туда подышать свежим воздухом. Увы, однажды ночью он… упал.
У нее мороз пробежал по коже от того, как он запнулся и каким изменившимся тоном произнес последнее слово. Она справилась со страхом и взяла себя в руки.
– Значит, несчастный случай.
– Скорее всего.
– Вы не уверены?
– Полагаю, будет расследование. У герцогов имеются свои привилегии, даже у покойных.
Она подошла к нему, остановилась в нескольких шагах и взглянула прямо в глаза.
– Вы не верите, что смерть была случайной, и считаете, что его сбросили с той крыши. – Она шагнула еще ближе. – Быть может, даже подозреваете меня.
Лед в его глазах растаял, и ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что она угадала верно, но он солгал:
– Вовсе нет. Итак, чтобы получить причитающуюся вам долю, необходимо встретиться с поверенным, который занимается наследством моего дяди. – Он достал карточку из кармана сюртука. – Вот его имя и адрес.
Он говорил так, словно это сущие пустяки. Вот только дело было куда серьезнее, чем могло показаться. Это наследство все усложняло и лежало в начале дороги, полной опасностей.
Она взяла карточку.
– Позвольте вас покинуть.
Он направился к двери, а она все смотрела на карточку поверенного.
– Ах да, еще кое-что, – бросил он, обернувшись. – Возможно, поверенный будет расспрашивать вас о прошлой жизни, чтобы убедиться, что вы та, за кого себя выдаете. В завещании вы упомянуты как Минерва Хепплуайт, ранее известная под именем Маргарет Финли из Дорсета, вдова Элджернона Финли.
На этом он удалился, оставив ее приходить в себя.
Она могла бы поклясться, что в Лондоне никто не подозревает о ее прошлом, кроме Бет и ее сына Джереми. Никто.
И все же этот герцог – Холлинбург – знал о ней все.
Она задумалась. Мистер Реднор вломился к ней в дом вовсе не для того, чтобы, как он утверждал, выяснить, кто она такая: есть куда более простые способы, – а потому, что подозревал ее. Быть может, потому, что уже знал об обвинении в убийстве, из-за которого ей пришлось уехать из Дорсета.
На следующее утро Чейз вышел из своей квартиры, пересек Сент-Джеймс-сквер и вскоре уже подходил к тесной группе зданий у западной стороны Уайтхолла.
В своем письме Роберт Пиль просил его о встрече в девять часов утра. Улицы были пусты. Чейз гадал, специально ли Пиль, министр внутренних дел, так подгадал или, будучи сыном промышленника, привык всегда вставать рано.
Если бы приглашение на разговор исходило от предыдущего министра внутренних дел, Чейз бы отказался. Ему не нравился Сидмаус и его политика. При нем развелось слишком много неуправляемых уполномоченных представителей, которые