Дорогая Ава. Ильза Мэдден-Миллз
изучает ногти.
– Мерзкий запах.
На самом деле божественный.
Присвистнув, он смотрит в потолок и ведет ладонью по волосам.
– Твои подружки тебе до сих пор не сказали? Боятся тебя, видимо. – Клянусь, уголок его губ дергается. – Ничего, может, кошкам понравится. Мяу! – Я делаю вид, что царапаю его, и он не сдерживает ухмылки.
– Вообще-то это туалетная вода из Парижа. Мама привозила мне ее каждое Рождество, так что хватит до конца жизни.
– Ах, Париж! Чудесное место: Эйфелева башня, сыр, вино, пафосные акценты, пудели… Постоянно езжу туда за покупками!
– Правда? – Он вскидывает бровь. – По твоим кедам как-то не видно. Ты когда их меняла?
Я фальшиво улыбаюсь.
– Может, мне нравятся потертые вещи? Они хотя бы оригинальные, не то что твои кожаные ботинки. У каждого второго такие! Дай угадаю… – Я постукиваю по подбородку, рассматривая безупречные лоферы большого размера. Отличная строчка, кожа медового цвета, наверняка удобная стелька… – Новинка из Италии?
– Ах, как хорошо быть богатым! А как нищие поживают?
Глаза Нокса блестят. Ему нравится меня доводить.
Он улыбается. Я улыбаюсь в ответ.
Ох, дорогой, в эту игру можно играть вдвоем!
Мне больше нечего терять. В приливе храбрости я высовываю язык и нарочно прикусываю губу.
Он моргает и отворачивается.
– Тебя заводит спорить со мной, Злой-и-Неприступный?
– Только слово скажи, Тюльпан, и я заведусь. Хочешь встретиться за трибунами? Я не против.
– Откуда ты знаешь мое второе имя? – У меня перехватывает дыхание, а Нокс смеется. – Это ты меня изнасиловал?
Слова вырываются сами собой, но я только рада, потому что скучающее веселье на его лице сменяется бесстрастной маской. Я пристально наблюдаю за ним: подмечаю каждую мелочь, ищу правду в гранитных чертах лица. Сжатые зубы выдают эмоции, но, когда он смотрит на меня, в волчьих глазах я вижу только арктический холод.
– Ну так? – добавляю я, пряча кулаки под партой.
– Мне не нужно брать силой то, что мне предлагают ежедневно. Я ни разу не прикасался к девушке, которая этого не хотела. Ты мне даже неинтересна, Тюльпан. Но я готов трахнуть тебя из жалости, если ты так хочешь.
Я ему даже неинтересна. Отлично!
– Но ты был на той вечеринке.
– Это ничего не значит. Я ушел оттуда со своей девушкой. И она этого, кстати, очень даже хотела. Ты же видела, помнишь? – Он всматривается в меня, словно что-то ищет.
Хмурюсь. Почему он вдруг поднял эту тему? Да еще и в деталях.
– Я тебе не верю, – огрызаюсь я. – Ты «акула». Вы патологические лжецы.
Мы сидим, повернувшись друг к другу и низко наклонив головы. Голоса приглушены: мой – злой, его – напряженный и твердый.
– Патологические лжецы, ага, – передразнивает он. – Я помню, как ты хлестала виски, будто это чай. И я видел видео, где ты танцуешь с шестью парнями.
– Хм, я думала, их там больше. Ты пересчитывал?