Основа привязанности. Как детство формирует наши отношения. Питер Ловенхайм
правильный ответ на это: „Спасибо“». И я понял, что она имела в виду. Мой опыт сделал меня чувствительнее, и отчасти именно поэтому мы с женой смогли успешно вырастить детей и заботиться о них, и именно эта чувствительность позволила мне стать писателем и исследовать важные вещи, так что все это в итоге хорошо.
– А что насчет отрицательной стороны? – спросил Маурицио. – Как думаешь, были ли аспекты, которые мешали твоему развитию?
– Да, конечно, – сказал я. – Мне пришлось бороться со стойким ощущением, что я не настолько компетентен, как хотел бы быть. Я не доверял своим суждениям. Мой брак был идеален для воспитания детей в здоровой атмосфере, но в остальном женщина, на которой я женился, плохо подходила на роль моего взрослого спутника жизни, как и я для нее. Это привело к разводу, о чем я очень сожалею. Истоки того, кем я являюсь, хорошего и плохого, я во многом вижу в раннем опыте. Я по-прежнему борюсь с ним. Но хорошее было хорошим.
– Как ты думаешь, почему твои родители вели себя именно так?
– Разве мы это уже не обсудили?
– Да, но некоторые вопросы освещают одну и ту же тему под разным углом.
– Многое из этого определялось эпохой, – начал я. – Именно так воспитывали детей в те годы. И у обоих моих родителей были свои родители. Мой отец вырос в семье иммигрантов первого поколения из Австрии и Венгрии, в германской культуре. Дома они общались на немецком. Это было в период Великой депрессии. Мой отец делил кровать с двумя братьями, был самым младшим в семье, прекрасно осознавал их бедность и начал работать в девять лет. И хотя он был смышленым, из-за отсутствия денег у него не было возможности пойти в колледж. Вместо этого ему пришлось содержать семью. Из того, что я знаю, его отец постоянно отсутствовал, а мать, хоть и была очень сильной, бывала резкой, даже язвительной, так что он стал лучшей возможной версией себя в тех условиях и принес все это в свою семью. Я все это понимаю. Моя мать тоже была младшей из трех девочек, и, хотя она воспитывалась в семье из среднего класса, я думаю, в детстве ее эмоциональные проблемы никогда не решались, и она так до конца и не повзрослела. Она была представительницей поколения американок из пригорода, от которых не ожидали ничего особенного. И мне кажется, что их родительское поведение ничем не отличалось от того, что происходило в соседских семьях.
Маурицио посмотрел в протокол, но не стал задавать следующий вопрос.
– Я воспользуюсь этой паузой, чтобы убедиться, что мы ничего не пропустили. Проверю кассету.
Он сказал, что осталось всего несколько вопросов.
– Я чувствую, что мы лучше узнали друг друга, – сказал я.
– А я говорил, что будет непросто…
– И был прав! – со смехом согласился я.
– Хорошо, – сказал он, – продолжаю запись. Питер, ты упоминал, что твой отец до сих пор жив. Твоя мать тоже еще жива?
– Нет, она умерла в восемьдесят восемь, около шести лет назад.
– Можешь рассказать об этом, как ты отреагировал, каково это было для тебя?
Я