Американец. Капитан судьбы. Роман Злотников
защищающие глаза. Вот по очкам ему и прилетело! Снова раздался вопль, теперь не просто испуганный, а подстреленного зайца. Но руку с маркером он поднять забыл. Из головы вылетело, видать. Значит, я могу не заметить и продолжать огонь.
– Пуф-пуф!
– Ou! Shit![7]
Теперь прилетело по яйцам, так что наш «почётный гость и Учитель» скрючился. А крик прозвучал глуховато.
– Пуф-пуф-пуф! – добил я.
– Пуф-пуф-пф! Пуф-пуф! – присоединился Семецкий.
Чёрт! А вот так мы не договаривались! Если он стреляет по той же цели, что и я, значит «секретарь» сейчас бежит к «ремонтному столбу». Нет уж! Я обернулся, одновременно вскидывая оружие.
– Пуф! Пуф! Пуф-пуф!
Чёрт! Увёртливый гад! И так перемещался рывками, а под конец ещё и в перекат ушёл!
– Пуф-пуф-пуф! – застучал маркер поручика. Есть! В отличие от своего босса, «секретарь» сразу же после первого попадания задрал вверх руку с маркером.
– Победил «Беломор» – прогрохотал в мегафон судья.
После игры мы с Семецким подошли к этому «секретарю» пожать руку. Заслужил мужик! Играл сильно и по правилам.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…А в понедельник у нас был торжественный день. Пустили первый агрегат Беломорской ГЭС. У меня наконец-то появилось действительно дешёвое электричество!
Так что вечером понедельника был банкет, а во вторник стали провожать гостей. Морган, хоть и чернел синяками под обоими глазами – не прошло даром попадание по очкам – делал морду кирпичом и показывал, что без претензий, сердечно попрощался не только с Натали, но и с Семецким, и даже со мной, после чего убыл с сопровождающими в Лондон. А китайский газетчик – до Архангельска, а оттуда уже поездом в Питер.
С ним вообще всё получилось лучше, чем я рассчитывал. Очень уж на него Морган с «экспертами» сильное впечатление произвёл. Я мог сколько угодно уверять, что Запад «угнетает Россию лишь немногим меньше, чем Китай», но один вид Моргана и его делегации убеждал лучше всяких слов.
Да и то, как китайцы здесь жили, ему тоже понравилось. И тренировки наши, и карабины Нудельмана. Он даже выпросил пару штук, «чтобы показать товарищам».
Не помешало и то, что чуть позже императрица Цыси перешла на сторону союзных держав и стала преследовать ихэтуаней. Они собрались в Манчжурии и бесчинствовали там ещё почти полтора года. Так что поток беженцев не иссяк до самой весны 1902 года. Это было прочной основой нашего сотрудничества.
Ну а мы убедили Менделеева с семьёй возвращаться в столицу вместе с нами, Беломорканалом. Заодно и поговорили…»
От Сегежи до Повенца, 23 августа (5 сентября) 1900 года, среда
– Юрий Анатольевич, голубчик, ну нельзя же так! – увещевал меня Менделеев. – Вы же – настоящий учёный. Да за эти синтезы вам приват-доцента смело можно давать! Наталья Дмитриевна, ну хоть вы на него повлияйте!
– Он мне и без научной степени всем хорош! – лукаво улыбнулась моя жена. – Вы лучше кушайте, кушайте!
Да, в этой поездке сервис был куда лучше,
Морган ругается. Перевод не так уж важен.