Агент Абвера. Валерий Ковалев
Смоленского собора Новодевичьего монастыря звали паству к вечерне.
Основанная великим князем Василием III четыре века назад, обитель, куда впоследствии Рюриковичами с Романовыми[21] насильно ссылались их опальные жены и где их обращали в инокинь[22], с приходом большевиков стала филиалом Исторического музея, но небольшая часть насельниц[23] в ней осталась. Сохранился и приют для бездомных, в том числе дворянского сословия, потерявших в годы революции своё жилье.
В первый же день войны митрополит Московский и Коломенский Сергий отслужил в Богоявленском кафедральном соборе воскресную литургию, призвав верующих и весь русский народ дать отпор фашистской нечисти, а после разослал аналогичное воззвание «Пастырям и пасомым Христианской Православной Церкви» по всем прихо дам. Власть это оценила и дала разрешение открыть ранее закрытые в стране храмы с проведением в них богослужений.
Садовской Борис Александрович (22 февраля 1881, Ардатов, Нижегородская губерния, Российская империя – 5 марта 1952, Москва, СССР)
По аллеям и тропинкам обители на звуки колокола группами и поодиночке шли верующие, как правило, старики и люди средних лет, чтобы вознести Господу свои молитвы за сражавшихся на фронтах родных и близких. В их числе следовал и Демьянов, в зимнем суконном шлеме со звездой, длинной комсоставской шинели, перетянутой ремнями, и с небольшим саквояжем в руке. Миновав собор, он свернул в боковой проход и спустя короткое время спустился по ступеням в притвор[24] Красной церкви.
Уже вторую неделю «Гейне» общался с членами «Престола», в круг которых его ввел их близкий друг, являвшийся агентом НКВД с псевдонимом «Старик». Он состоял при Историческом музее реставратором и, помимо основной деятельности, наблюдал за всеми, кто жил в монастыре.
Демьянов был представлен князю и Садовским как человек монархических взглядов и дворянин, а еще почитатель таланта Бориса Александровича.
На первой же встрече молодой человек весьма понравился Надежде Ивановне, весьма импозантной даме, когда галантно поцеловал ей руку и выдал несколько комплиментов.
– О, мон шер, – жеманно сказала она с прононсом, – в вас чувствуется благородное воспитание.
– Немного есть, – улыбнулся Александр. – Я из старинного рода атамана Головатого[25], отец был царским казачьим офицером, а мать выпускница Бестужевских курсов.
– Они живы?
– Увы. Отец умер от ран, полученных на германском фронте в пятнадцатом, мама проживает в Ленинграде.
– Чем занимаетесь, молодой человек? – близоруко щурясь, поинтересовался Глебов.
– Работаю инженером-электриком на «Мосфильме».
– Любите кинематограф?
– Весьма, но больше поэзию серебряного века, например, это…
И с пафосом прочитал:
Но призрак жив и будет жить всегда.
О, Николай, порфиры ты достоин,
Непобедимый, непреклонный воин,
Страж-исполин
Рюриковичи, Романовы – царские династии в России.
Инокиня – обитательница монастыря, стоящая на первой ступени получения церковного сана.
Насельница – женщина, проживающая и работающая в монастыре «во славу Божью», но, как правило, без цели принятия монашества.
Притвор – передняя, проходная часть храма.
Головатый Антон Андреевич – казачий атаман, войсковой судья, бригадир русской армии, один из основателей и талантливый администратор Черноморского казачьего войска, инициатор переселения черноморских казаков на Кубань.