Денис Бушуев. Сергей Максимов
уже тихо, но злобно предсказывал:
– Погодите, еще когда-нибудь забьют вас до смерти… Забьют, и очинно скоро, при таком вашем сучьем поведении…
– Да оставь ты их, Христа ради, – просила добрая Ульяновна, – на них и так сил нет смотреть от жалости… Того и гляди, Богу душу отдадут.
– И пущай, и пущай отдадут… – тряс бородкой Ананий Северьяныч, – не заплачем!
– Грех тебе, старик, говорить такие слова.
– Ничего не грех! – упрямился Бушуев и вдруг с новой силой начинал кричать:
– А им не грех отцовское добро растрачивать?! Совесть у них, стало быть с конца на конец, у подлецов, есть али нет?!
– Я костюм с флота привез… – робко оправдывается Кирилл.
– С флота?! – подхватывает старик и бежит из горницы в кухню, – с флота, говоришь? А в чем ходишь по будням? В моем ходишь! Что ты делаешь? Чем деньги зарабатываешь? У-у, дармоед! Хоть бы на работу куда поступил, чёрт долговязый… Женись и отделяйся – вот мое последнее слово!
– Мамаша! – негромко зовет Денис. – Перемени тряпочку на лбу… опять горячая стала.
Ананий Северьяныч спешит в горницу.
– Тряпочку захотел? А вожжей не хочешь? Я те дам тряпочку! Сопляк, шашнадцать лет, а туда же – в драчу лезет…
– Оставь ты его, оставь! – просит Ульяновна, забирая тряпку с головы Дениса.
– Да я в твои годы не знал, как и кулаком, стало быть с конца на конец, махнуть.
– Молчи уж! – вдруг переходит в контрнаступление жена. – А на Петров день, помнишь, как тебя отделали в Спасском? Забыл небось…
Ананий Северьянович, не ожидавший удара с фланга, стушевывается и растерянно бурчит:
– Так это когда ж было? Все ты путаешь, старая дура… Я уж того, женатый, чать, был…
– Парнем ты ходил, а не женатым был, вот что… Годов, чай, осьмнадцать было, не боле…
– А ну вас к лешему! – машет рукой Ананий Северьяныч и бежит в сени, но тут же возвращается, просовывает в дверь голову и замечает:
– Путаешь ты, дура, путаешь… Двадцать первый мне тогда шел…
К вечеру пришел дед Северьян. Постоял возле Кирилла, помолчал, прошел в горницу и тяжело сел в ногах у Дениса. Голубые глаза блестели смехом.
– Лежишь, бурлак?
– Лежу.
– Крепко отходили?
– Ага..
Дед погладил пепельную бороду, сунул ус в рот, пожевал.
– Ты головой умеешь бить?
– Нет… – вздохнул Денис и подумал о том, какой он несчастный, даже дед и тот пришел его мучить. Подумал и отвернулся к стене.
– А ты научись, дуралей. Когда одолевают в драче и под рукой ничего тяжелого нет, тогда это лучший манер – головой.
– Да я упал, а он тут на меня и навалился! – не выдержал Денис, снова поворачиваясь к деду.
– А падать, бурлак, не надо… Это хуже всего. На ногах надо крепко стоять… Болит рожа?
– Болит… болит, дедушка, – вздохнул Денис, услышав знакомые теплые нотки в голосе и словах старика.
– Ничего, подживет…