Денис Бушуев. Сергей Максимов
Аня, как хорошо! Как хорошо! Знаешь, давай нынче и сентябрь здесь проживем.
– Ах, оставь, пожалуйста, глупости, – улыбнулась Анна Сергеевна, – ведь это только одни слова, а вот погоди, наступит август, и ты запросишься в Москву. Знаю я…
– Уверяю тебя, что в этом году я хочу подольше здесь пробыть.
– А я уверяю тебя, что это одни слова. Сначала будешь ныть, что погода испортилась и рыба перестала ловиться, потом вспомнишь о проекте «Дворца пионеров», конца которому, кажется, никогда не будет… и так далее, и так далее.
– Ну нет! К чёрту все дворцы на свете! Будем отдыхать и наслаждаться Волгой. Кстати, Аня, возьми опять прислугу, а то из твоего отдыха ничего не выйдет: эти бесконечные приготовления чаев, обедов, уборки комнат…
– Нет, в этом году я никого не собираюсь нанимать.
– Почему?
– Потому что – стыдно. Две взрослые дочери и вдруг – прислугу им еще. Ну, я понимаю – в Москве, там другое дело, там у них школа, занятия музыкой, а здесь бесконечный праздник. Пусть поучатся и женскому делу.
– Ну это, впрочем, твое дело. Как знаешь… Денис! – закричал вдруг Белецкий, увидев мелькнувшую за низеньким забором белокурую голову, – а ну-ка, иди сюда, братец, я тебе сейчас пропишу…
Денис хотел было дать стрекача, но сообразил, что теперь уже поздно, открыл калитку и боком, нерешительно подошел к веранде.
– Проходи, проходи… Садись и рассказывай, – приказал Белецкий, – почему ты до сих пор к нам не появлялся? Постой-ка! Повернись! Гм… Что это у тебя, братец, за египетские иероглифы на физиономии?
Денис покраснел, не зная, что ответить.
– Так…
– Как это – «так»? Это не ответ. Подрался, что ли?
– Ага.
– С кем же?
– А на Троицу, возле школы… с карнахинскими.
– Ах, так и ты в сем Аустерлицком сражении участвовал? – засмеялся Белецкий, сверкая золотым зубом. Улыбнулась и Анна Сергеевна. – Слышал я про это, слышал. Кому еще попало?
– Многим.
– Хочешь чаю, Денис? – предложила Анна Сергеевна.
– Нет, спасибо.
– Почему же?
– Мне идти надо за паклей для дедушки.
– Успеешь. Выпей чашку… На, держи.
Денис осторожно вылил чай в блюдце, долго дул на ароматную темную жидкость и двумя руками поднес блюдце ко рту.
– Читаешь? – спросил Белецкий.
– Читаю.
Стихи пишешь?
– Пишу… иногда.
– Пиши больше, Денис.
Белецкий любил Дениса и считал его способным человеком. Однажды, на рыбной ловле, он услышал от Дениса стихи собственного сочинения, которые очень заинтересовали его. Стихи были еще слабые, ученические, но Белецкий, любивший и понимавший литературу, уловил в них «нечто», что заставило его присмотреться к Денису внимательнее и даже изречь, что «в бурлачонке есть искра Божия». С этого дня он надавал Денису кучу книг и строго следил за тем, чтобы все они были прочитаны.
Солнце совсем скрылось за лесом, и от реки потянуло свежим ветерком.