Саттри. Кормак Маккарти
одну пятку и поддерживая голову. Вся рубашка у него пропотела и воняла ужасно. Немного погодя он вышел на другую улицу и двинулся по ней, пока не увидел вдалеке яр, который мог оказаться железнодорожной полосой отчуждения. Он вновь пустился через пустыри, и по переулкам, и через заборы, стараясь не терять азимута на свою цель. Пересек ряд задних дворов мимо мятых жестянок с помоями, где гудели и покачивались на ветру тучи плодовых мух, а сутулые собаки отбредали прочь. В двери уборной, подтягивая панталоны, показалась толстая негритянка. Он отвернулся. Она проорала чье-то имя. Он пошел дальше. Сзади его окликнул какой-то мужчина, но оглядываться он не стал.
Переулок он срезал и прошел мимо ряда складов, а в конце уже разглядел рыночные сараи на проспекте Дейла и за ними подъездные пути Л-и-Н[4], сходившиеся к сортировке. Он перешел через рельсы и взобрался к Парадному проспекту по насыпи на дальней стороне. В железнодорожной выемке двое мальчишек швыряли камни в выставленные рядком бутылки. Дым на воде[5], выкрикнул один.
Иди нахуй, ответил Саттри.
Его прохватило волной тошноты, и он остановился передохнуть на старой опорной стенке. Глядя из-под руки, смутно видел он отпечатки трилобитов, известковые камеи исчезнувших двустворчатых и изящных морских папоротников. В этих зазубренных расщелинах каменные панцири, на которых некогда висела плоть живой рыбы. Его качнуло дальше.
Остановился он посреди улицы перед высоким каркасным домом на Парадном. Некрашеные доски дымились голубоватым оттенком. Окликнул женщину, сидевшую на крыльце. Та подалась вперед, вглядываясь.
Джимми там?
Нет. Со вчерашнего вечера не приходил. А это кто?
Корнелиус Саттри.
Помилуй боженька, я и не узнала. Нет, его тут нет, Корнелиус. Даже не знаю, что он там и как.
Что ж. Спасибо, мэм.
Заходи нас повидать.
Зайду. Он помахал рукой. Из-за угла выворачивал полицейский автомобиль.
Проехали мимо. Не успел дойти он до конца улицы, как они описали круг и подъехали к нему сзади.
Куда направляешься, малый?
Домой, ответил он.
Где живешь?
Ниже Парадного проспекта.
Мясистая рожа, маленькие глазки оглядели его. Рожа отвернулась. О чем-то между собой поговорили. Один снова повернулся. Что с тобой случилось?
Ничего, ответил он. Все у меня в порядке.
Полагаю, немного пьян, нет?
Никак нет, сэр.
Где был?
Он взглянул на свои облепленные грязью ботинки и вздохнул. Навещал знакомых вон там. Теперь просто иду домой.
А в чем это у тебя там вот весь перед?
Он опустил взгляд. А когда вновь поднял голову, глаза устремил поверх крыши синеглазки на унылый ряд старых домов с их расколотыми висящими обшивочными досками и картонными подоконниками. На жаре чахло несколько почерневших деревьев, и в этом помраченном чистилище пел дрозд. Певчий
Луисвиллская и Нэшвиллская железная дорога – грузопассажирская железная дорога на юго-востоке США, действовала в 1850–1982 гг.
Имеется в виду патриотическая песня Зика Клементса и Эрла Нанна «Smoke On the Water» (1944), ставшая популярной в исполнении кантри-певца Клайда Джулиана («Рыжего») Фоули. В ней предрекается полный разгром сил Оси союзниками на море и на суше.