По морю прочь. Годы. Вирджиния Вулф
престарелый мистер Торнбери, надевая очки, чтобы рассмотреть Артура.
– Надеюсь, буду со временем.
Перешли на тему авиации, и миссис Торнбери высказала мнение, а точнее, прочитала небольшую речь о том, что во время войны аэропланы будут весьма необходимы, тогда как Англия в этом смысле страшно отстает.
– Будь я молодым человеком, – заключила она, – я обязательно выучилась бы на пилота.
Странно было видеть маленькую пожилую даму в сером костюме, с бутербродом в руке и глазами, горящими от того, что она представила себя юношей-авиатором. Однако потом беседа почему-то застопорилась, и дальше речь шла только о напитках, соли и красивом виде. Внезапно мисс Аллан, которая сидела, прислонившись спиной к руинам, положила свой бутерброд, сняла что-то с шеи и заявила:
– По мне ползают какие-то мелкие твари.
Это была правда, и сделанное мисс Аллан открытие оказалось очень кстати. Промежутки между камнями руин были заполнены рыхлой землей – оттуда и ползли крупные бурые муравьи с блестящими тельцами. Мисс Аллан сняла одного с тыльной стороны своей кисти и показала Хелен.
– А вдруг они кусаются? – сказала Хелен.
– Они не кусаются, но они могут заползти в еду, – ответила мисс Аллан. Были приняты меры, чтобы отклонить курс движения муравьев. По предложению Хьюита, была использована современная военная тактика, используемая против армии захватчиков. Осажденную страну представляла скатерть; вокруг нее были возведены укрепления из корзин, бастионы из винных бутылок, крепостные стены из хлеба и вырыты рвы, которые заполнили солью. По муравью, прорвавшемуся через все заслоны, открыли стрельбу хлебными шариками, но Сьюзен заявила, что это жестоко, воздав, впрочем, должное храбрости защитников. Играя, люди избавились от скованности и даже на удивление осмелели: робкий мистер Перротт, сказав: «Позвольте», – снял муравья с шеи Эвелин.
– Было бы не до смеха, – шепнула миссис Эллиот миссис Торнбери, – если бы муравей заполз под нижнюю сорочку.
Вдруг гам усилился: было обнаружено, что длинная вереница муравьев нашла обходной путь на скатерть. Если бы успех измерялся шумом, то Хьюит имел бы все основания считать своих солдат полными победителями. Однако, без всякой причины, он впал в крайнее уныние.
«Они никуда не годятся, они ничтожны», – думал он, собирая посуду на некотором отдалении и оглядывая оттуда своих спутников, которые, сосредоточенно склонившись над скатертью, суетились и жестикулировали. Они были скромны и любезны, во многих смыслах достойны уважения, даже милы в своем самодовольстве и стремлении быть добродетельными, но при этом – столь заурядны, столь способны на бесчувственную жестокость по отношению друг к другу! Вот миссис Торнбери, приветливая, но банальная в своем материнском эгоизме; миссис Эллиот, с бесконечными жалобами на судьбу; ее муж, будто отлитый по шаблону; и Сьюзен – она вообще лишена индивидуальности, и хорошей, и плохой; Веннинг простодушен и груб, как школяр; бедный старый Торнбери безропотно бредет по своему кругу, как лошадь на мельнице; а о характере Эвелин – предположил