Блуждающий свет за окном. Марина Сарычева
мы вместе поедем к твоей бабушке?
О, как мне хотелось крикнуть: «Да!», расцеловать его в обе щеки и тут же рвануть домой собирать вещи. В конце концов, какая разница – Сочи ли, Нелидовка, если я там буду вместе с Андреем? Но в тот момент я весьма кстати вспомнила Светку после неудавшегося прошлогоднего вояжа, ее поникшие плечи и тоскливые, потухшие глаза. До той роковой поездки глаза у подруги были совсем другими – блестящими, дерзкими, самоуверенными. В них читалось огромное, неоспоримое превосходство – надо мной, над всеми окружающими. И где теперь это превосходство, в какую дыру провалилось?
Нет, я не буду повторять чужих ошибок! Сначала в загс, а только потом в Сочи, Анталью, Монте-Карло и далее по списку…
– Это невозможно, – твердо сказала я. – Бабушка у меня строгих правил, она не позволит нам поселиться вместе. Мы же с тобой не женаты! Жилье в деревне ты вряд ли снимешь, там чужаков не любят. К тому же разговоры, сплетни пойдут… А бабушку сейчас никак нельзя травмировать!
Он не стал спорить, лишь посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом. Очень долгим и очень пристальным. Неужели Андрей ревновал? Ай да мама, просто гений!
Глава третья. Бабушка
А в среду дядя Леня повез меня в Нелидовку. Не то, что бы с особым комфортом, транспорт-то у него – не навороченный «Мерседес», а видавшая виды «девятка»… Но ехать в машине, пусть и не в самой крутой, все же намного лучше, чем два часа трястись в душной электричке, а потом еще целый час в старом громыхающем автобусе.
Последний раз я была в Нелидовке лет в двенадцать – гостила у бабушки вместе с родителями. Помню, мы с папой с охотничьим азартом собирали вдоль опушки грибы, ловили на речке рыбу, а мама с бабушкой возились в саду и готовили обед на маленькой электрической плитке (пользоваться деревенской печкой мама категорически отказывалась). В тот год рыбы в речушке было навалом, грибов в лесу – еще больше, хоть и собирали мы их только по краю. Папа запрещал углубляться в чащу, говорил, что в глубине леса – болота, из которых можно и не выбраться, что кто-то из местных на тех болотах когда-то сгинул… И мое богатое детское воображение упорно воспроизводило кадр из фильма «А зори здесь тихие…», тот самый, где юная девушка-зенитчица тонет в зыбкой болотной трясине.
Еще мне запомнилась некая странность, связанная с тамошней погодой – то ли особый микроклимат, то ли необычная роза ветров… Помню, отец этой странностью сильно заинтересовался: чертил на бумаге какие-то графики, что-то выискивал в старой прессе, хранившейся в деревенской библиотеке, до хрипоты спорил с местными жителями, доказывая, что нелидовский феномен достоин внимания лучших научных умов, собирался, вернувшись в Москву, писать письмо в Академию наук…
Увы, папиным планам не суждено было сбыться. После возвращения в Москву у отца внезапно случился инфаркт, а в скором времени, когда он, казалось бы, оправился и даже вышел на работу – еще один. Второго инфаркта отец не пережил.
Ехали мы долго, часа два с половиной, сначала по скоростному шоссе, потом все больше по узким