Элизиум. Рок. Дмитрий Потехин
жизнью. Кости и голубоватые вены на руках, как в молоке растворялись в набегающей плоти. Наполнялись цветом и блеском седые волосы. Глаза обретали прежнюю глубину, становясь опасными и цепкими, точно в них подмешали живительных чернил.
Это была уже не та грозная старинная башня, какой леди Бернгардт знали последние двадцать лет.
Все затаили дыхание. Иоганна впервые смотрела на бабушку дольше трех секунд подряд. Неспособная видеть Селена ощущала преображение каким-то особым ясным чувством.
Теперь ей было уже не пятьдесят и даже не сорок пять. Возраст отступил к прекрасному рубежу начала зрелости.
– Мне известно о вашей трагедии, – промолвил Рейнеке, только теперь позволив себе подняться с колена. – Это то немногое, что я в силах для вас сделать. Что может стать для умирающего сына большим подарком, чем помолодевшее лицо горячо любимой матери!
Зал разразился жаркими аплодисментами.
– Зеркало! – тихо потребовала леди Бернгардт, едва улыбаясь краем губ и недоверчиво моргая.
Зеркало, разумеется, уже было заблаговременно принесено.
В нем отразилась красивая особа лет тридцати шести со строгими, чуть вытянутыми чертами лица: с жестоким ртом, тонким греческим носом и непроницаемо-властным, холодным взглядом незабудковых глаз.
– Рейнеке… Боже! И… сколько продлится действие?
– Опять о грустном! – выдохнул Рейнеке. – Около полутра лет.
Ее густо накрашенные губы озарила сверкающая улыбка, она сдержано расхохоталась от прилива эмоций.
– Селена! – позвала леди Бернгардт новым звенящим голосом. – Ты слышишь, кто с тобой говорит?
– Да, бабушка. Я рада за вас!
Иоганна с восхищенной, пусть и упорно сдерживаемой улыбкой, молча подняла бокал.
– Вы не имели права видеть меня такой, какой видели до последних минут, – с чувством глубокого стыда тихо произнесла Корделия Бернгардт, глядя в хрустальные глаза Рейнеке. – Если б вы только знали, как это тяжело…
– Я обречен мирозданьем делать лишь то, на что не имею права, – улыбнулся Рейнеке. – Вы еще проклянете меня.
Он отступил от баронессы, с шутливым сожалением кланяясь и разводя руками.
– Итак, друзья! – воскликнул Рейнеке, танцующей походкой выйдя на середину зала, как артист на сцену. – То, что ожидает вас сегодня, не сравнится по масштабам ни с одной из наших прежних забав! Сейчас мы впервые поиграем с… О, нет, нет, нет! Забудьте про сказочные видения! Отныне не будет никакой другой реальности, кроме той, что существует!
– Этой ночью… – он поднял палец. – (Хотя процесс игры выйдет далеко за пределы текущей ночи) мы поиграем с… человеческой судьбой! Вы изумлены? Казалось бы, чего в этом особенного? Разве не этим мы занимались уже не раз, оттачивая искусство шантажа и обмана в трудах и на досуге? Вы все увидите сами!
Он взмахнул рукой, и прямо в воздухе возникло и заиграло пылающее световое пятно, размером не уступающее экрану