Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании. Александр Ципко
с Россией, все эти Дзержинские, Радеки, Зиновьевы, Раковские и т. д., были ближе к русскости и русской культуре, чем те, к примеру, русские священники, самые лучшие представители РПЦ, которые умирали во имя веры, во имя той России, которая им была дорога?
И здесь снова чисто философский, методологический вопрос. Можно ли считать критическое, негативное отношение самых выдающихся представителей дореволюционной русской интеллигенции к большевизму, к советской системе отражением русскости? На первый взгляд, этот вопрос выглядит абсурдным. У всех народов принято считать, что выражением национального духа являются прежде всего представители национальной интеллигенции, все те выдающиеся деятели культуры, которые своим творчеством обогатили всеобщую, всечеловеческую культуру, принесли славу, уважение к своей нации. Но вся особенность учения об особой русской цивилизации в той форме, как оно излагается, к примеру, не только в работах Сергея Кара-Мурзы, но и в статье моих оппонентов, состоит в том, что в нем русскость связывается исключительно с настроениями беднейшего крестьянства России. Сергей Кара-Мурза всерьез утверждает: к 1917 году высшие сословия России, вообще образованная Россия не имели что сказать о будущем своей стране. Он полагает, что не только 8–9% зажиточного крестьянства, то есть кулаки, крепкие хозяева не имели права голоса в споре о русском проекте, но и середняки, составлявшие 38 % крестьянства, были лишенцами в определении судеб России, и только беднейшее крестьянство знало, что нужно русской душе, и только беднейшее крестьянство было выразителем русского культурного кода.
И хотя, к примеру, Сергей Кара-Мурза на словах критически относится к Марксу из-за его русофобских высказываний, на самом деле вместо национального подхода он нам предлагает какой-то извращенный вариант классового подхода. Все-таки у Карла Маркса «умом и сердцем» человеческой истории был пролетариат, носитель промышленного сознания. А тут получается, что безлошадное, нищее крестьянство, часто, в силу личных особенностей, не способное поставить на ноги свое хозяйство, и есть настоящая Россия, настоящий русский человек. Таким образом, оценка исторического смысла демократических реформ Горбачева зависит от того, какой вы смысл вкладываете в понятия «русский народ», «русская нация», «русская культура». И получается, что прежде чем судить об историческом смысле перестройки, о событиях, освободивших Россию от коммунистической системы и марксистской идеологии, вы должны определиться прежде всего с понятием «русский народ».
Впрочем, насколько верно утверждение, что именно беднейшее крестьянство решило в 1917 году судьбу России, выбрало красный, коммунистический проект? Проблему эту впервые поставил Антон Иванович Деникин в своих «Очерках великой смуты». Он в своем исследовании причин победы большевиков обращает внимание, что в руководстве Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, который решил судьбу России в 1917 году, на самом деле, за