Руки Орлака. Морис Ренар
выбрав момент, они провели этой маневр! С точки зрения психологии лучше момента для удара и подобрать было нельзя! Украли в ту самую минуту, когда похищенное стало жертвам кражи жизненно необходимым!
Должно быть, эти чудовища прочли мысли Розины.
«Нельзя объяснить случайностью такое ужасное совпадение, – подумала она. – Но на сей раз мне действительно страшно. Что мы можем противопоставить столь сильным врагам? Как они действуют? Как вообще так вышло, что здесь, в этом шкафу, реально произошло чудо? Как могли твердые, прочные украшения пройти через сантиметровой толщины стенки сейфа, запертого на три секрета? Сейфа, который выдержал бы и огонь и воду!..»
Ни малейших следов взлома заметно не было. И дверца сейфа, и замок были целыми. Язычок замка двигался свободно.
Розина постаралась рассуждать здраво.
Либо сейф стал объектом неких феноменальных манипуляций, либо же (что было гораздо более желательно) он был открыт при помощи ключа.
Ключа. Но какого ключа – поддельного или настоящего?
Поддельного. Ибо до настоящего, спрятанного вместе с ключом от сейфа для ценных бумаг в тайнике письменного стола эпохи Директории, добраться совершенно невозможно. Этот тайник был очень надежным, и если только вор не умеет читать мысли…
Итак, поддельный ключ. Изготовленный со слепка? Но сюда никто не мог проникнуть. Через дверь? Слуги – вне подозрения, а саму квартиру решительно, по-военному, охраняет Александр, бывший пуалю́[43], который не шутит с инструкциями и при котором, в отсутствие хозяев, вторжений не было. Через окно? Это невозможно, физически невозможно, если ты не привидение…
Настоящий ли ключ, поддельный ли, похоже, к решению загадки не привел бы ни один ни другой. Ведь для того, чтобы открыть сейф, недостаточно просто обладать ключом. Нужно еще знать и тройной секрет! Или опять же уметь читать мысли…
Но тот, кто умеет проникать в мозг, смог бы проникнуть в сейф и без помощи ключей!.. К тому же Розина не покидала квартиру со вчерашнего дня, с того самого момента, как открыла и снова заперла сейф для украшений. Если кто-то, какой-то чужак, какое-то существо, обладающее плотью и костями, весом и объемом, существо, способное производить шум, проникло бы к ним, его бы услышали!..
Вот так, окольным путем, исследование возможного привело мадам Орлак к области невозможного, к тому туманному перекрестку, где маячила карающая тень Спектрофелеса.
В этот момент своих размышлений Розина услышала, как Стефен вышел из комнаты рук. Она проворно заперла оба сейфа и придала лицу соответствующее выражение.
– Куда-то идешь? – спросил он, увидев ее в шляпке.
– Я?.. А… да нет, уже слишком поздно. Забыла посмотреть на часы.
Она не могла больше откладывать разговор об их нынешнем положении.
Но рассказывать о краже не следовало. От такого Стефен пришел бы в отчаяние. Украшения жены значили для него не меньше, чем для Розины – ценные бумаги. Их пропажа дала бы ему лишний повод для печали,