Сердце в опилках. Владимир Кулаков
эквилибриста великий мастер этого жанра Ахмед Абакаров. Смеясь, канатоходцы похлопывали его по плечам, мол, молодец, не трус. Долго потом Пашкино сердце металось в груди испуганной птицей…
Он впервые покатался на лошадях, после чего не мог ни ходить, ни сидеть. Ноги с трудом соединялись в паху. Было ощущение, что невидимая лошадь всё ещё скачет меж ног и никак не может остановиться…
Появились знакомые в собачнике. В тигрятнике, куда на карантин поставили несколько клеток с молодыми леопардами, пришедшими из-за рубежа, он вскоре тоже стал своим, – благо везде работали ребята чуть старше Пашки. Естественно, он не упустил случая поближе познакомиться с находящимися там животными…
Не прошло и месяца, а инспектор манежа знал Пашку Жарких лучше чем кого-либо из новой программы и помнил его, как не помнил многих знаменитых мастеров. Всё меньше скрывая эмоции и с трудом подбирая выражения, Александр Анатольевич, в который раз инструктировал его, объясняя нормы техники безопасности и конкретные должностные обязанности служащего по уходу за животными. Едва сдерживаясь, размахивая то указательным пальцем, то кулаком перед носом Пашки, он в очередной раз рассказывал, что тот делать должен, а чего «не должен делать ни-ког-да!»
В очередной раз Захарыч и его молодой помощник подписывали какие-то бумаги, обеспечивающие инспектору манежа сносную жизнь вне тюрьмы – «если что…»
Вновь Казбек, после очередного разговора в инспекторской, молча «играл желваками». Снова хохотал и хлопал Пашку по плечу Эльбрус. Этот непоседливый малый нравился ему всё больше и больше. Эльбрус видел в нём родственную душу…
Проходил максимум день-другой, Пашка с Захарычем вновь стояли, опустив головы в инспекторской, а громыхающий голос Александра Анатольевича, с использованием уже крепких выражений, на весь цирк вещал о новых Пашкиных «достижениях» в области циркового искусства и о своем не проходящем желании повеситься.
Казбек каждый раз выразительно смотрел на Захарыча, тот, приподняв бровь нелегка улыбаясь, как-то странно покачивал головой. В ответ Казбек так же молча крутил головой, словно говорил: «Ну, не знаю, не знаю! Может ты и прав, старик! Поживём – увидим…»
Попутно от инспектора влетало всем руководителям номеров, которые допускали на репетиции посторонних. Им в десятый, «юбилейный», раз были обещаны «строгачи» и лишение премий…
…Впервые Пашка Жарких встретился с цирком в своём городе в классе шестом-седьмом. Номера, которые тогда выступали на арене, он не помнил. Одного он не смог забыть, что ворвалось тогда в его сердце вихрем восторженной радости, какую он не испытывал никогда ранее! Мальчишка был потрясён этим миром яркого света, красочных костюмов, весёлой музыки и ещё чего-то невидимого, что заставляло сердце учащённо биться, а слезам взлохмачивать ресницы. Что-то похожее он ощущал, когда читал книги о приключениях и путешествиях.
Именно тогда впервые его привычный мир раскололся на две половинки бытия! На тот, в котором он жил без отца и матери, где