И вот настало Рождество. Эмма Хэзерингтон
тебе не помешает выпить горячего. Да поскорее, – говорит седоволосый румяный мужчина за стойкой, и если бы мне пришлось держать пари, я бы поставила на то, что это Шон.
Я дрожу, когда меня окутывает горячее тепло. Тут пахнет крестовыми булочками и шоколадом, и этого достаточно, чтобы согреть мою душу, пусть и временно.
– Да, пожалуйста.
– Проблемы с машиной? – спрашивает он, и я киваю. – Я наблюдал за тобой и как раз собирался выйти спросить, не нужна ли помощь. А ты тут как тут. Наверняка на улице мороз?
– Да, вполне себе, – говорю я с вежливой улыбкой. Погода за окном все-таки была очевидна.
Я ни на секунду не верю, что он планировал покинуть свое теплое кафе, но его жест напоминает мне о том, как Чарли, ныне с уютом расположившийся в коттедже «У моря», остановился, чтобы мне помочь, а я самодовольно прогнала его прочь. В этот раз моих навыков оказалось недостаточно.
– Мне, пожалуйста, латте с корицей, – говорю я мужчине, который вытирает с окна конденсат. Из-под его рук раздается скрип, сквозь прозрачное стекло он смотрит, сощурившись, на мою машину, а потом, уперев руки в бока, качает головой. Я снимаю вымокшее насквозь пальто.
– Присаживайся, я принесу тебе кофе. И воды для собаки.
Я вдруг понимаю, что мы с Джорджем забрели, оставляя мокрые следы, в это милое кафе, даже не проверив, можно ли сюда с собаками, но вроде мужчина благосклонно отнесся к моему компаньону. В конце концов, других посетителей в кафе нет, так что жаловаться на меня некому.
– Держи, дорогая, горячий латте с корицей, – объявляет Шон минуту спустя и, в лучших традициях Донегола, отодвигает соседний стул и садится рядом. – Так что, чем могу помочь? Должен признать, я пеку отменные торты и булочки, но в машинах, к сожалению, совсем не разбираюсь. Но я знаком с человеком, который знает про машины все. Хочешь, позвоню ему?
– Ох, я не хочу никого беспокоить в такую погоду, – отвечаю я. На самом деле хотелось бы хоть секунды покоя, чтобы остаться наедине с мыслями и насладиться кофе, прежде чем разбираться с тем, как мне выбираться из Донегола.
Шон хмурится.
– Сама собралась машину чинить? – спрашивает он.
Я смеюсь над его интонацией. Было очень похоже на моего отца.
– Хотелось бы, – говорю я, обхватив высокий стакан с кофе обеими руками. – Я на самом деле неплохо разбираюсь в машинах, но не на таком уровне…
– Давай все-таки позвоню другу, он посмотрит, – говорит он, посмеиваясь, и достает телефон.
– Ну, если ему не сложно… Я буду навеки благодарна.
– Наслаждайся своим кофе, дорогая. Мы со всем разберемся, не волнуйся. Ни о чем не переживай, – говорит он и уходит, подпирая ладонью спину.
Я смотрю, как он исчезает в другой части кофейни, а потом бросаю взгляд на часы над дверью и в отчаянии прикрываю глаза. Уже почти четыре часа дня. Ни один механик не возьмется смотреть сегодня мою машину, а уж о том, чтобы вернуться на дорогу, вообще речи быть не может.
Я чувствую, как изнутри поднимается волна