Под ласковым солнцем: Империя камня и веры. Соломон Корвейн
по углам прикрывают алые занавески. У окна своё место заняли два стула, на которых и расположились присутствующие.
Первый – человек высокого роста, с длинными до плеч светлыми волосами, неимоверно утончёнными чертами лица и худощавым телосложением. На нём, как на манекене кожаное пальто, явно большое, тканевые чёрные штаны и кожаные сапоги. Второй же – мужчина низкого роста, с короткими седыми волосами, более плотным телосложением и в простом зелёном костюме дворецкого.
– Скажи мне, Мицелий, почему ты так долго служишь мне?
– Я десятилетия нёс службу и вашему предшественнику, этой мой долг. Да и нужно же просто работать, а может, я слишком стар и сентиментален и не могу покинуть службу, на которой я столько долго пробыл, что она стала частью меня.
– Хорошо… ты действительно верный слуга, – довольно заключил собеседник. – Верность сейчас редкая штука… её нельзя обеспечить одним лишь страхом, так как это уже не верность… лобзание, чинопочитание… всё что угодно, но не верность.
– Вам ещё понадобится помощь, какая-нибудь?
– Ох, мой старый друг помощь, не нужна, – с безумно расцветшей улыбкой на тонких губах был дан ответ.
– Хорошо, – было начал старик, но вдруг приумолк, после чего всё же договорил. – Старый канцлер гордился бы вами.
У израненного сердца собеседника пробежало странное и неописуемое чувство, и он слегка схватился за грудь, а по щеке пробежала слеза. Воспоминания пришли сами собой.
– Старый Канцлер говоришь…
Всё произошло и началось чуть больше года назад, в больнице. Это была одна из самых современных палат во всём Рейхе, полностью белая, несколько окон, драгоценная люстра… тут всё соответствовало основам роскоши и выдержанности в ней, а в середине палаты один единственный пациент – умирающий правитель. К его телу подключено множество жизнеобеспечивающих устройств, которые ещё поддерживали тлеющий и угасающий огонь жизни в могущественном политике. Сам он был почти весь окутан паутиной из разных перепутывающихся и на вид бесконечно вьющихся проводов. В палате стоял характерный звук работы устройств и писк показаний о работе сердца. На кровати лежит некогда великий Император, уже практически ни на что не способный. Но и сейчас немощный старик, даже в таком виде, он повелевает несметной Империей силой слабого голоса и движением своей немощной руки, которая практически была парализована. В палате находится так же ещё два человека: заместитель Канцлера и Высший Лорд. Но даже такой матёрый и повидавший виды мужчина как высший лорд смотрит на умирающего повелителя Рейха с опаской, в его глазах читался неподдельный и животный страх… кто знает, куда в потерянном сознании отправит его правитель… может и на каторгу, а может и на плаху.
– Подойди ко мне, – практически шёпотом и сипло сказал умирающий Канцлер, указываю немощной рукой на своего заместителя.
Заместитель робко и с опаской подошёл к умирающему старику и его аккуратно взял за руку.
– За своё правление…