Рубиновая ведьма. Мия Флор
приказываю мальчишке, сразу после того, как смазываю раны особой мазью, приготовленной Волхваром. Малой, поджав губы, усердно выполняет просьбу.
Мои пальцы двигаются быстро – годы обучения у верховного знахаря Белогорья не прошли даром. Накладываю повязку, туго затягиваю узлы. Женщина вздрагивает, но не приходит в сознание.
Малой не отходит от матери ни на шаг. Его глаза следят за каждым моим движением.
– Кто на вас напал? – спрашиваю я, протягивая мальчику леденец.
Малой молчит, сжимает губы. В его взгляде мелькает страх., как будто он вновь смотрит в глаза нападающему.
– Это были те же люди, что я видела сегодня с вами? Где тот, что управляет снегом?
– Нет, – качает головой мальчик и шмыгает носом. – Другие. Они были в форме черногорского войска…
– Что же вы такого натворили, что они за вами в такую глушь пришли? – Вырывается у меня, и я ловлю себя на мысли, что даже будь он магом, вряд ли бы охотники Черногорья отправились в такую даль.
– Мы… Я не могу сказать. Я поклялся что никому ничего не расскажу.
Конечно… Этот бессовестный разбойник взял клятву с наивного мальчишки! А затем, бросил его умирать с матерью! Что за человек! Мне нисколечко его не жаль, и даже если его казнят на главной площади Черновска, я не пророню ни слезинки.
Григорий хлопает дверцей, и залезает погреться в кибитку. Пока мы без лошадей, это единственное место где мы можем согреться.
– Как она? – спрашивает одноглазый воин.
– Пока дышит. Она вне опасности. Раны поверхностные. Думаю, скоро придет в себя.
– Я нашел след лошадей. Разбежались. Иду за ними, пока их зверь не сожрал.
Я киваю Григорию.
– Куда они пошли? – продолжаю расспрашивать я мальчика. – В какую сторону?
– На юг. – отвечает он. – К черным холмам.
– Малой, – обращаюсь к мальчику. – Как тебя на самом деле зовут?
– Мирко,– отвечает он тихо.
– Мирко, твоя мать будет жить. Я обещаю.
Я смотрю на лицо Мирко – осунувшееся, грязное, с темными кругами под глазами. Он двумя руками держит леденец и робко подносит его к губам, пробуя на вкус, затем, я замечаю улыбку. Ему понравилось. Сколько же им пришлось пережить? В его взгляде читается недоверие, но он больше не напрягается, когда я прикасаюсь к его матери.
Женщина на лавке стонет, её веки дрожат. Мирко подскакивает, хватает её за руку.
– Мама! Мамочка!
– Тише, – я кладу руку ему на плечо. – Дай ей прийти в себя.
Глаза женщины медленно открываются. Она смотрит каким-то мутным взглядом.
– Мирко… – её голос едва слышен.
– Я здесь, мама! – мальчик прижимается к её руке.
– Не двигайтесь. Вам нужен покой. – предупреждаю я женщину.
Она поворачивает голову, вроде смотрит на меня, но ее взгляд как будто проходит меня насквозь.
– Кто…
– Я Ясна, дочь Белогорского Чертожца. Не бойтесь, вы в безопасности, и я уже забыла что ваш