Там, откуда родом страх. Александр Соловьев
и прошли через лавку в жилую комнату. Старик, привыкший к такому обращению, запер дверь и последовал за ними. Всю обстановку комнатки составляли железная жесткая кровать, застланная неопределенного цвета выгоревшим одеялом, небольшой покрытый запятнанной скатертью стол, пара табуреток, навесной шкафчик для посуды и маленький одностворчатый гардероб. Завершала обстановку голландская печь, сложенная обогревателем в лавку. Она весело гудела, в чугунке что-то варилось.
– С чем, соколики, пожаловали? – осведомился хозяин, поглядывая на саквояж в руках высокого. Тот раскрыл его и выставил на стол бутылку водки и каравай хлеба.
– Это еще к чему? – недовольным, строгим голосом спросил старик. – Я разве разрешал без дела ко мне заходить. Нечего светиться. Не шпана какая-нибудь, понимать должны.
– Да брось ты свои опаски. На дворе темень, ни одной живой души не встретили, – успокоил его Старший. – Прощаться мы с тобой пришли. Решили перебираться на новое место. Достаточно здесь наследили.
– Жаль, – откровенно огорчился старик. – Ребята вы фартовые, иметь с вами дело – одно удовольствие. Уйдете, завянет мое дело. Не найду я вам замену. Местное-то жулье по мелочам промышляет. Иногда такое приносят, что только на вторичное сырье и годится. Жаль, очень жаль.
– Да, ты на нас неплохо нажился, – без всякой интонации произнес Высокий. – Меру надо знать. У тебя стаканы-то хоть найдутся?
– Найдутся, – хмуро ответил старик. – А вот денег я чужих никогда не считал и вам не советую, – добавил он, доставая из шкафчика кружку, две чайные чашки со сколотыми краями и граненый стакан.
– А чего тебе чужие считать, когда свои куры не клюют, – продолжал гнуть свое Высокий. – Нам-то ты гроши за товар платишь.
– Сколько могу, столько и плачу. В этом деле люди мы самые маленькие. Вот если я гроши заплачу участковому приставу, тогда будет катастрофа. Перекупщики тоже цену сбивают, как могут. Ворованное, мол, жаловаться не пойдешь, радуйся тому, что дают. Так что, как не ряди, а больших денег на этом деле не заработаешь. Сами видите, как я живу. Мог бы, конечно, немного приличнее, но стезя обязывает.
– Вот мы и пришли узнать, насколько приличнее ты мог бы жить, – сказал Высокий, разливая водку. – Давайте выпьем, а потом о деле поговорим.
Гости дружно выпили и закусили, руками ломая хлеб. Старик пить не стал, глядя на гостей встревоженными глазами.
– Так вы, часом, не грабить ли меня пришли? – вкрадчиво спросил он. – Если так, то не дело вы, ребятки, надумали. Бог вам судья, но я на своем веку вашего брата перевидал столько, сколько вам и не снилось, и ни у одного даже мысли не появилось меня ограбить, потому, как видели они дальше вас. Не одни вы от меня кормитесь. Не понравится это многим. В нашем мире ведь тоже законы существуют, приговорят вас блатные. Сам – то я против вас бессилен.
– Деньги нам нужны, а на блатных нам наплевать, мы сами по себе. Отдай добром, и разойдемся миром. Ты же на ладан дышишь,