Человек заговорил. Происхождение языка. Виктор Тен
систематизация, но уже на гораздо более высоком уровне. Только не стоит забывать, что это временное поле приложения сил. Потребность в универсальной (не хомскианской, а по-настоящему универсальной) теории языка никуда не исчезла. Практическая лингвистика заслуживает уважения, когда в ней отсутствует антитеоретический пафос.
Содержание Главы I не претендует на то, что все читатели сходу освоют проблематику теоретической лингвистики. Критическая часть предваряет позитивную часть с одной целью: чтобы читатель понял, насколько далеки не только от цели, но даже от пути авторы, которые начинают рассуждения о происхождении языка с рефлексологии, или с того, что горилла Коко смогла воспроизвести слово «кап», или с утверждения "Язык возник как замещение процедуры поиска обезьянами друг у друга паразитов" (Гиренок, 2010,С.22). Грустно удивляться такой простоте.
Глава II. Гипотезы происхождения языка
Язык как инстинкт
Парадокс: Хомский своей теорией "универсального языкового модуля", сущего в человеческих головах, сам подталкивал к появлению идеи "язык – это инстинкт". С другой стороны, он категорически отвергал биологические начала в происхождении языка, а ведь инстинкт – это понятие чисто биологическое. Вот такая "пропасть Хомского".
В эту пропасть кинулся С.Пинкер, написав книгу с говорящим названием "Язык как инстинкт".
"На теорию, которую я излагаю в этой книге, Хомский, бесспорно, оказал сильное влияние, – пишет он. – Но это не копия его теории… Хомский озадачил многих читателей своим скептическим отношением к тому, может ли дарвиновская теория естественного отбора объяснить происхождение "органа языка", существование которого он доказывает. Я считаю, что имеет смысл рассматривать язык как результат эволюционной адаптации, подобно глазу, основные части которого предназначены выполнять важнейшие функции. А предложенное Хомским обоснование природы языковой способности основано на формальном анализе слова и структуры предложения, которые зачастую излагаются слишком замысловато и формалистично. Его рассуждения о носителях языка из плоти и крови поверхностны и сильно идеализированы. Хотя я и согласен со многими его доводами, но думаю, что заключение о природе разума убедительно тогда, когда за ним стоит многообразие реальных фактов". (Пинкер, 2004,С.16).
В конце своего программного заявления, которое я не случайно привел целиком, С.Пинкер неожиданно сбивается с языка на разум. Это характерный для него "подтасовочный" ход. Подтасовочный, потому что тридцатью страницами ниже он манифестирует:
"Идея о том, что мышление и язык – одно и то же, – это пример того, что может быть названо общепринятым заблуждением: некое утверждение противоречит самому очевидному, тем не менее, все в него верят, поскольку каждый смутно помнит, что он это где-то слышал или потому, что это утверждение можно истолковать неоднозначно. (К таким заблуждениям относится, например, тот факт, что… "Руководство