Э с п р е с с о, л ю б о в ь и л о б с т е р ы. Базиль Паевский
ничего не значащие слова? Как же она вот так жестко со мной поступила».
Люсьен не ожидал от Нао такого удара и никакого удара вообще от нее не ожидал. «Могла бы и смягчить. Дело-то в целом житейское. Ну нашла свою любовь, с каждым может случиться. Бывает. Да и вообще, нашла и будь счастлива! Меня могла бы и не посвящать в свое счастье. Мне что, радоваться нужно было? Грамоту ей выписать на счастье? Зачем же меня так втаптывать? Из каких соображений? За что?». Люсьен вновь начал чувствовать тоску и почти физическую боль, как вчера, только слез уже не было. Он машинально умылся, потом варил кофе себе и жене Мими.
За что? Эта мысль не давала Люсьену покоя. И всё он понимал, всю сермяжную правду жизни: «Сделал доброе дело – забудь. На доброе ответили злым, а ты думал, что медаль тебе дадут? Те, кто помогает, помнят об этом дольше, чем те, кому помогают. Благодарность могут испытывать только очень и очень приличные люди. А любовь? С любовью-то как?».
Понимал, что благодарность и любовь – это совершенно разные понятия, и одно из другого не следует. Всё он понимал, но не мог распространить это свое понимание по отношению к Нао. «Она же святая! – неожиданно для себя решил Люсьен. – А не какая-то шалава или сука подзаборная! Зачем же она так меня, – Люсьен подбирал мысленно слово. – Размазала!»
Люсьен хотел каким-то образом выйти из своего жуткого состояния потери, как будто умер родной и очень близкий человек. Боль не отпускала его. Он вспомнил, что много лет назад с ним стряслось что-то очень похожее. И тогда ему тоже было больно, но теперь эта боль, кажется, в тысячу раз больней. Больно так, что руки опускаются, и невозможно отгородиться от этого чувства опустошения, пустоты и одиночества в целом мире.
Люсьен, угнетенный своим непривычным для него состоянием, всё время пытался отвлечься, перевести мысли на что-то другое. Целый день его терзала и не отпускала эта тягостная боль в душе, и всё, о чём он мог думать, это воспоминания. Погружаясь в них, Люсьен тщательно избегал воспоминаний, связанных с Нао, хотя это плохо получалось. Ему предстояло завтра ехать в аэропорт встречать Нао и ее партнера. Отказываться было поздно, и Люсьену такое даже не пришло в голову, просто написать, что обстоятельства и всё такое, не смогу, извини. Он нашел выход, вспоминал свою жизнь. Говорят, что она пролетает в мыслях перед смертью. О смерти Люсьен не думал. В этот момент. Он вспоминал отрывками и не в хронологическом порядке всё, что с ним или при его участии случилось за годы его жизни. Инстинктивно Люсьен пытался докопаться до первопричины душевной боли, которую испытывал сейчас. Он думал, что если докопаться до причины, то боль уйдет.
Вечером Люсьен лег спать рано и провалился в полусон без сновидений, полный карусели смутных мыслей.
6. Аэропорт
Всю ночь Люсьен спал плохо, мысли в ночной тишине отгонять значительно сложней. Утром он чувствовал себя разбитым и опустошенным. На автопилоте умылся, заварил эспрессо себе и Мими, собиравшейся ехать на работу. Люсьен проводил Мими по обыкновению до дверей, и она дежурно чмокнула его в щеку.