Неблизкие. Элла Савицкая
голову вниз.
Пустая пачка от сухариков что ли?
– Убрал. Частично. До сюда еще не дошел.
– Максим..
– Я помню—помню. Перенесем уборку на ночь. Раз уж ты в состоянии видеть, вместе нам убирать будет гораздо быстрее, – этот засранец подходит сзади и кладет мне руки на талию.
Мизинцами цепляет бедренные косточки.
Мое сердце дергается и заходится от ощущений.
– Я здесь не мусорила. И вообще, мне противопоказаны нагрузки, – снимаю его руки, потому что ощущается это… чересчур.
Он поднимает пачку и комкает ее в кулаке.
– Здесь грамм десять от силы. Никаких нагрузок.
Сложив руки на груди, возмущенно оборачиваюсь, а ему весело.
– Шучу я. Ты вообще запоминаешь пространство, или только на меня смотришь?
Закатив глаза, отворачиваюсь. Ну что за человек?
Вот только я кажется, действительно смотрю больше на него, чем запоминаю что где располагается.
Так, ближе к делу.
Диван, длинная низкая полка с телевизором у стены, а в другом конце зала островок кухни. Тут рассмотреть, что где стоит не получается, так как света от фонарей не достаточно, а мониторы не настолько яркие, чтобы осветить все пространство.
Но даже так, уже намного лучше. Мой мозг примерно запечатлел что и где, завтра мне будет однозначно легче.
– Спасибо за экскурсию. Пора закругляться.
Разворачиваюсь и неспешно иду обратно. Боюсь наступить еще на что—то.
– А днем тебе совсем нельзя без повязки? – Максим следует за мной.
– Нет. Еще три недели нужно поберечься. Нельзя, чтобы глаза что—то раздражало, или не дай Бог попало в них что—то. Операция слишком дорогостоящая.
Присвистнув, обгоняет меня и смотря мне в лицо, идет задом.
– А если что—то пойдет не так?
– Придется экстренно лечить. Таблетки, уколы. Если пойдет сильное отторжение, нужно будет делать повторную операцию. Я стараюсь об этом не думать и настраиваться на лучшее. Все—таки восемьдесят процентов подобных операций проходит успешно.
Ударившись спиной о косяк, останавливается около моей спальни.
Ведёт меня взглядом.
– То есть шкурку у лягушонки сжигать запрещается?
– Что? – не понимаю сначала, а потом прослеживаю его взгляд, направленный на повязку, лежащую на тумбочке.
Обалдел?
– Если ты пытался сделать комплимент, Максим, то у тебя не получилось.
– Первый нормальный ты проигнорировала.
Прохожу мимо, случайно цепляя плечом его грудь и тут же отшатываюсь.
Кожа взрывается мурашками, а грудь – обидой.
Оборачиваюсь и берусь за дверь.
– Ладно, это была неудачная шутка, – вскидывает примирительно ладони. – Иногда я грешу неуместными репликами.
– Я заметила. Спокойной ночи.
Под оглашающий пульс не слишком вежливо закрываю ее перед его носом.
Лягушонка? То есть я настолько страшная с этой повязкой?
Она тонкая по краям, современная. Больше похожа на небольшие пиратские накладки на